Ацтек

– Я не пленник, – настойчиво повторил Мотекусома. – Я по-прежнему ваш юй-тлатоани, по-прежнему правитель Мешико и глава Союза Трех. Я лишь сменил резиденцию, да и то временно, чтобы наверняка сохранить мир между нами и белыми людьми до их ухода.

– Прошу прощения, Чтимый Глашатай, – промолвил я. – Ты так уверен в том, что они уедут. Откуда ты знаешь? И когда это произойдет?

Мотекусома взглянул на меня так, словно лучше бы мне не задавать этого вопроса, но скрепя сердце ответил:

– Испанцы уйдут, когда у них будут корабли, способные отвезти их за море. И я так уверен в том, что они действительно уйдут, потому что лично обещал им позволить в этом случае забрать с собой то, ради чего они вообще сюда приплыли.

Последовало короткое молчание. Потом кто-то сказал: – Золото. – Да. Много золота. Когда белые солдаты помогали мне с переездом, они весьма тщательно осмотрели мой дворец. Весьма тщательно. Несмотря на все меры предосторожности – ложные стены и все такое, они нашли сокровищницу и…

Тут в зале послышались возгласы ужаса и недоверия, а Куитлауак, прервав Мотекусому, напрямик спросил:

– Ты что, и вправду хочешь уступить испанцам все сокровища своего народа?

– Только золото, – заявил, оправдываясь, Мотекусома. – Ну и еще самые дорогие самоцветы. Остальное их не интересует. Им не нужны перья, краски, жадеиты, редкие цветочные семена и тому подобное. Эти богатства мы сохраним, что позволит Мешико продержаться то время, пока мы трудами, войнами и сбором дани не сможем возместить утраченное.

– Но зачем вообще что-то им отдавать? – в отчаянии вскричал один из присутствующих.

– Знайте же, – продолжил Мотекусома. – Белые люди могли бы потребовать как плату за свой уход еще и личное достояние всех до единого знатных людей. Они могли бы даже развязать ради этого войну и призвать против нас с материка своих союзников. Я же предпочитаю избежать открытой вражды и возможного кровопролития, проявив подобающие владыке щедрость и великодушие.

Змей-Женщина произнес сквозь зубы: – Даже будучи верховным казначеем, то есть официальным хранителем сокровищницы государства, которую мой господин отдает чужеземцам, я должен признать, что это была бы не слишком высокая плата за избавление от таких гостей. Беда в том, мой господин, что, сколько бы золота им ни дали, испанцы будут требовать все больше и больше.

– Мне удалось убедить Кортеса в том, что больше никакого золота у меня нет. Если во всей стране и осталось золото, то только находящееся сейчас в торговом обороте и во владении частных лиц. Наша сокровищница создавалась вязанки вязанок лет, всеми Чтимыми Глашатаями нашего народа, и чтобы собрать со всех наших земель лишь малую часть таких богатств, потребуются жизни не одного поколения. Станут ли испанцы тратить на это время? Кроме того, я отдаю им казну не просто так, а с условием: они в своей земле преподнесут ее королю Карлосу со словами, что я посылаю ему в дар все золото своей земли. Кортеса это устраивает, устроит это и их короля Карлоса. Когда белые люди уйдут, они больше не вернутся.

Никто из нас не более не возражал. Мотекусома заявил, что совет окончен, и мы молча покинули дворец, выйдя из ворот в Змеиной стене на площадь. Только тогда кто-то сказал:

– Нет, это просто неслыханно! Кем-Анауак юй-тлатоани держат в плену гнусные, вонючие варвары!

– Нет, – заявил другой из членов Совета. – Мотекусома прав. Это не он пленник, а все мы. Пока он с постыдной покорностью пребывает на положении заложника, ни один мешикатль не решится даже плюнуть на белого человека.

– Мотекусома отдал во власть пришельцев себя, гордую независимость Мешико и большую часть наших сокровищ. Если корабли белых людей не приплывут еще долго, то кто знает, что еще он им отдаст?

Один из присутствующих озвучил то, что было на уме у всех нас: – За всю историю Мешико ни один юй-тлатоани не был низложен и лишен власти при жизни. Даже безумный Ауицотль, хотя править он, разумеется, не мог.

– Так он и не правил. Титул сохранялся за ним, а обладавший реальной властью регент обеспечил порядок и преемственность власти. В конце концов, кто может поручиться, что Кортесу вдруг не взбредет в голову попросту взять да убить Мотекусому? Кто знает, что за блажь может накатить на белого чужака? Или Мотекусома, не в силах выдержать унижения, сам убьет себя. Судя по виду, он к этому готов.

– Да, трон Мешико может неожиданно оказаться свободным. Поэтому, имея в виду подобную возможность, мы должны заранее определить, кто станет временным правителем… если Мотекусома доведет дело до того, что его придется отстранить от правления по решению Изрекающего Совета.

– Этот вопрос необходимо обсудить и решить тайно. Давайте избавим Мотекусому хотя бы от этого унижения до тех пор, пока не останется иного выбора. К тому же сейчас нельзя давать Кортесу ни малейшего повода заподозрить, что его драгоценный заложник может вдруг оказаться бесполезным.

Тут Змей-Женщина повернулся к до того времени воздерживавшемуся от высказываний Куитлауаку и обратился к нему со словами: