Ацтекский вопрос (СИ)

Что за предложение таилось в строках, чтобы выпрыгнуть оттуда, ошеломить и затем соблазнить прочитавшего послание? Вице-королю Нового Света предлагалось, по его желанию, хоть пленить, хоть убить прибывшую на переговоры Анакаону заодно со всеми сопровождающими. В ответ шли обещания того самого мирного договора, но с куда большими уступками, нежели те, на которые готова была пойти женщина-касик. Больше того, кратко, но очень убедительно излагались те шаги, которые предприняла Анакаона с целью укрепления своего положения как верховной правительницы таино. Действительно серьёзные шаги, что, будучи исполнены, делали её положение почти несокрушимым в ближайшие несколько лет. А несколько лет в нынешней обстановке — это очень долгий срок.

— Теночк, — брезгливо и с очевидной Колумбу ненавистью бросил лист на стол Веласкес, словно паука или там омерзительного слизня. — Их слова, нашептанные в уши одного из касиков таино. Я не ошибусь! Не после всего, что видел и что старался узнать об этих отродьях нижних этажей ада!

— Но… Я не понимаю тебя.

— Объясню. Жестокость и звериная хитрость — это на поверхности письма. Так привыкли делать, уничтожая своего врага, касики таино из числа не примирившихся с тем, что мы пришли и взяли под власть короны их земли. На Кубе таких хватает. Главный из них Атуэй, сбежавший с вашей Эспаньолы, потом его главные союзники, Арнак с Оронапи, другие. Писал кто-то похожий на Атуэя, но не до конца утративший иные, кроме ненависти с местью, чувства. Он хочет власти, но лишь заманивает нас миром. Или действительно готов за власть поступиться многим. Это сейчас неважно.

— Зачем ему это?

— Надо понимать не только таино, но и науа. Так, как я, как Нарваес и особенно Борджиа с их храмовниками, натасканными на самую опасную и мудрую дичь, — неохотно выдавил из себя не самые лестные для Колумба слова вице-губернатор Кубы. — Я могу быть совсем откровенным? Это важно.

— Со мной — да, можешь, — с усилием отбросив хмельную завесу, посмотрел Веласкесу прямо в глаза сын вице-короля. — Это письмо было мной перехвачено, не дойдя до отца. До нашего разговора я ещё размышлял, стоит ли дать ему дойти до адресата. Сейчас я так не думаю. Я уже решил.

Подхваченный рукой Колумба лист приблизился было к огоньку свечи, но был перехвачен Веласкесом:

— Нет, не смей! Этот документ важен. Мне, нам… А если отдать его в руки тамплиеров, они с его помощью вывернут наизнанку всю часть Эспаньолы, которая сейчас подвластна таино. К собственной и нашей выгоде.

Искреннее изумление в глазах Колумба. Рвущиеся с губ слова, которые, впрочем, даже не успели прозвучать, поскольку Веласкес сам и продолжил.

— Люди из империи Теночк обязательно обманут этого глупого касика, пожелавшего получить власть. Поманят его ей, как осла подвешенной у него перед носом морковкой, а затем, дав лишь её тень, снова бросят в бои с нами. Они хотят, чтобы Эспаньола для таино стала Кубой. Там непокорные касики стали куклами в руках посланников тлатоани. Появились даже жрецы науа, на походных алтарях каменными кинжалами вырезаны из груди жертв первые сердца. А здесь Анакаона не пустила ни жрецов науа, ни большое число их воинов, желая сохранить земли таино лишь для таино, а не стать игрушкой в руках императора Теночка. Ты читал письмо только что. Вспомни, какими действиями Анакаоны хотел испугать нас этот одураченный науа касик?

— Эта женщина послала своих людей на Кубу, на иные завоёванные нами острова. Желая переманить тех. кто хочет сражаться, но не под властью науа, а под командованием таких же таино, как они сами. И на Пуэрто-Рико, чтобы подтвердить мир с Орденом Храма. Только Борджиа и так не воюют с таино.

— Зато воюет империя Теночк, как и мы сами. Потому тлатоани и использует такую хорошую для него стратегию, как не дать своему нынешнему союзнику, племенам таино, стать слишком независимым. Ослабить и превратить не то в вассала, не то просто в слугу. В слуг, племён много, на разных островах. Анакаона, та не совсем умело, но пытается на живую нитку сшить племена. И использовать как опору того, с кем не враждует.

— Использовать тамплиеров, — согласно кивнул забывший о вине Колумб, начинающий понимать суть замысла. — И Чезаре Борджиа, этот странный император, он согласится. Его цель — лишить империю Теночк союзников и… И сейчас он старается отрывать от неё вассалов. Насильно сделанных такими, а не ставших добровольно. Поэтому не майя, а другие, токонаки.

— Тотонаки, но их название не важно, — отмахнулся Веласкес от несущественного с любой точки зрения. — Письмо будет важным и за него будут благодарны. Не твой отец, ему застит глаза ненависть и обида. Королева Изабелла Трастамара и император Чезаре Борджиа, вот кто должен его увидеть. Только второй ближе, а время очень важно сейчас. Ещё и Анакаона. Ты можешь её ненавидеть, я просто не любить, но она нужна живой и правящей этими проклятыми и доставившими нам немало бедствий таино. Лучше она, чем руки тлатоани, какие бы имена они не носили.