Атташе

Они смотрели на нас, я и Арис — на них. Мы переглядывались: два человека и две здоровенные псины, подобные саблезубым тиграм. Огромные, рыжего окраса, с влажными черными зубастыми пастями и треугольными ушами. Мне сразу вспомнились дхоли из книжки про мальчика, которого воспитывали волки. Ну да, у нас имелись револьверы — но остановит ли револьверная пуля такое чудище?

Внезапно Арис склонился низко к земле, как-то лихо притопнул ногой и хлопнул себя ладонью по ляжке. А потом низким, горловым голосом рявкнул:

— Пр-рочь!

Будь я проклят, эти огромные псы заскулили и на полусогнутых ногах потрусили прочь, повизгивая!

— Это что еще за фокусы, Арис?

Он совершенно точно хотел торжествующе улыбнуться. Но не умел. Поэтому буркнул:

— Кто на что учился, поручик… Одни — тыкать в людей штыком и орать «в атаку», а другие…

Особист не договорил. Очень многозначительный господин этот Арис. Сама таинственность и загадочность. Куда нам! Я бы, наверное, продолжал мысленно паясничать, но здание цеха, пропахшего химикатами, пчелиным воском и черт знает чем еще, было уже совсем рядом. И дверь с большим навесным замком — тоже Я намеревался разбить ближайшее окно рукояткой револьвера, Арис снова продемонстрировал один из многих своих талантов: достал из кармана пару изогнутых металлических штуковин и — клац-клац — путь был свободен. Отмычки?

— И где это мы? Это что такое вообще? — спросил он, морща нос от резкого запаха.

— «Гуталиновый завод братьев Иганов», — гордо ответил я, — Дайте-ка мне шамонит.

— Шамонит?

— Шамонит. А что, по-вашему, в этой торбе?

— Мы таскаемся с парой кило шамонита? — кажется, даже его проняло.

Настало мое время торжествующе улыбаться. Я включил фонарик и осветил помещение. Вот они — резервуары с ингридиентами! Воск, пальмовое и терпентинное масло, патока, шеллак и — анилиновый краситель! Я забрал из рук Ариса торбу и полез по металлическим скобам, наваренным на стенке большого бака. Оставалось только открыть крышку и высыпать размолотый в порошок шамонит в черную жижу.

— Дайте-ка мне вот эту кретинскую лопату! — попросил я.

Особист всё-таки дураком не был и протянул мне сразу ту, которая была измазана в черной краске. Я осторожно и тщательно перемешал содержимое резервуара, потом вернул лопату вниз, закрыл крышку и сказал:

— Готово.

— Всё? Мы за этим столько времени торчали в Гертоне? — Арис так ничего и не понял.

Откуда ему было понять? Он ведь не бывал на Золотом острове и не общался с достойным юным джентльменом, с честью несущим звание чистильщика обуви. И не вчитывался в сопроводительную документацию к этому жуткому горючему, в которой была указана точная концентрация шамонита, необходимая для моментального воспламенения.

* * *

Первые бунты в войсках Федерации начались через недели две — мы уже были далеко от Гертона. Загоралась обувь, конская упряжь, портупеи и кобуры. Случались пожары на складах, в полевых лагерях, обозах. Чаще всего горели гертонские сапоги — прямо на людях, во время маршей и стоянок. Количество обожженных и пострадавших исчислялось сотнями, убытки были просто колоссальными. Проверки зачастили на Гертонский кожевенный завод, производство кошмарили день за днем — но найти источник проблемы не могли.

Кто-то из местных вспомнил про шамана и про дикие и странные происшествия в городе, про негаснущую надпись. Среди солдат пошли слухи, что гертонская обувь — проклята. Целые роты и батальоны отказывались носить гертонские сапоги. Рабочие с кожевенного роптали и боялись выходить на смены — их вины в происходящем не было, но коситься и отплевываться при их виде начинали всё чаще и чаще. Солдаты и вовсе грозились вернуться в город и разнести фабрику по кирпичику.

Наступление застопорилось — в вельде на жаре что в штиблетах, что босиком — всё едино, много не навоюешь. А найти замену самому массовому производителю армейской обуви быстро было просто невозможно. Бардак нарастал, хотя количество случаев возгорания сапог уменьшалось с каждым днем, а среди загоревшихся попадались пары из Лисса, Зурбагана, Альянса — черт знает, откуда еще. Но эти случаи были единичными.

Огромный грузовоз с сапогами привезли только через месяц — с Аппенинских островов, и таким образом решили проблему, которая и без того решилась сама собой. Резервуар с анилиновым красителем на гуталиновом заводе братьев Иганов, которые с началом войны занимались исключительно поставками в армию, уже показал дно.

XVIII ОГНИ ЛИССА

Это оказалось чудовищно просто — Фахнерт дал на лапу таможенному чиновнику, тот поделился с береговой охраной — и «Малышка» вошла в устье болотистой речушки у колонии Кантервиль — мерзкого, пропахшего тиной и древесной смолой местечка в десяти верстах от Лисса. У нашего капитана тут был знакомец — Гоан Гнор, он со своей женой Дэзи и детьми жил на отшибе, в крепком каменном доме и враждовал со всем светом, потому что был человек принципиальный и порядочный. По этой же причине он ненавидел Грэя и Федерацию и мечтал переехать в Наталь — но из четырех его детей двое болели и не вынесли бы дорогу.