Аттила, Бич Божий

— А также римлянин, — проворчал старик с седой бородой. — Я сражался против Грациана и первого Феодосия и хорошо усвоил один очень важный урок — никогда не доверяй римлянам. Оба этих императора нарушили договор, подписанный с нашим народом. Вот почему я говорю, что римляне — нация предателей. Почему мы должны слушать тебя, одного из них?

— Да, я римлянин, — ответил Тит, стараясь говорить дружелюбно. — Таковым я родился. Но сейчас передо мной стоит задача защитить свою семью и, если вы предоставите мне такую возможность, то и вас тоже. Дадите мне шанс попытаться?

Тит почувствовал, что после сказанных им слов настроения толпы изменились. Начались перешептывания. Ему даже показалось, что дядя Клотильды приводит доводы в пользу мужа племянницы. Седобородый старик заговорил снова, но на сей раз его голос звучал уже менее враждебно.

— Хорошо, римлянин, говори, что нам делать.

— Мы должны превратить палисад в первую линию обороны. Полагаю, все оружие забрали покинувшие деревню воины, поэтому будем импровизировать. Косы, вилы, секачи, топоры, кувалды — вполне эффективное оружие, особенно вилы. Это работа для мужчин, поэтому мне хотелось бы, чтобы вы взяли ее на себя, — сказал он, обращаясь к седобородому. — Хорошо?

Тот ехидно улыбнулся, но кивнул.

— Если враг преодолеет первую линию, — продолжил Тит, — будем отступать к самому крепкому зданию в деревне — кирхе. Соломенная крыша — ее слабое место, поэтому женщины и девушки должны наполнить водой котлы, ведра и кадки — все, в чем можно хранить воду. Клотильда, займешься этим? — Муж и жена обменялись взглядами, полными доверия и любви. — Теперь, что касается мальчиков и девочек, — в руке у Тита появилась блестящая монета. — Этот tremissis достанется тому, кто до заката соберет самую большую груду камней.

Он посмотрел на толпу и почувствовал, как вдруг стал близким всем этим грубым, но, при ближайшем рассмотрении, приятным людям. Седоволосые старики в накидках из шкур и домотканой одежде, женщины в платьях без рукавов, светловолосые босые детишки с перепачканными лицами — все они доверили ему свою защиту. То была крошечная армия, и он, Тит, стал ее командиром. Маленькое стадо — и он его пастырь.

— Ну же, все вместе, — улыбнулся он. — Начинаем!

* * *

Их атаковали внезапно, после нескольких дней томительного ожидания. Вдоль линии леса стояли расставленные им дозорные. Незадолго до полудня один из них прибежал с новостями: к деревне приближался отряд всадников.

Услышав звуки горна, все дозорные и прочие жители деревни поспешно собрались у кирхи.

— Вы все знаете, что делать, — спокойно сказал Тит. — Мужчины и юноши старше двенадцати должны занять свои позиции у частокола. Остальные укроются в кирхе. Если снесут ограждения, мы к вам присоединимся.

Бросив взгляд на опустевшие поля (скот был загнан на территорию деревни), Тит понял, почему у него так сильно билось сердце. Возможно, совсем скоро он будет вынужден сражаться за собственную жизнь против своих собратьев-римлян. Что подвигло его на это? Сделав над собой усилие, Тит выбросил эти мысли из головы. Он, как любой нормальный мужчина, должен защищать свою семью, и он ее защитит — чего бы это ни стоило. В этом-то и было все дело.

Тит впервые командовал сражением: внезапно он осознал то огромное чувство ответственности, которое на нём лежало. Не самонадеянно ли было убеждать этих людей в том, что он лидер? Его военный опыт ограничивался двумя небольшими битвами, в которых он, по правде говоря, даже не принимал участия. Сомневаться было уже поздно. Кроме того, Клотильда, похоже, действительно в него верила.

Частокол укрепили. Врытые в землю десятифутовые бревна, за которыми была видна земляная боевая платформа, создавали внушительного вида барьер. Единственным слабым местом конструкции был ее большой периметр, контроль которого из-за нехватки воинов мог оказаться затруднительным. Все, что он мог сделать — это расставлять защитников в определенных местах предполагаемой атаки. Благодаря простой и хорошо отработанной системе горновых сигналов, контроль за перемещениями врага представлялся вполне возможным. Коснувшись амулета с выбитыми на нем греческими литерами «Хи — Ро», много лет назад подаренного ему иподиаконом равеннского собора, Тит прочитал слова молитвы.

Вдали, у кромки леса, где еще несколько минут назад виднелись очертания деревьев, появилась группа всадников порядка двухсот человек. Когда они приблизились, Тит пристально вгляделся в их фигуры: коренастые, сильные мужчины с желтоватой кожей и узкими вдавленными глазами, с лицами, лишенными всякого волосяного покрова; из оружия — одни лишь луки. То были не римляне, то были гунны.

* * *