Аты, баты, гравилаты

Вождь уже представлял, как придет в стойбище, соберёт людей и объявит: «Колдуна, вместе с Чужими, забрал к себе Великий змей. Теперь я один – сразу и Великий колдун, и Великий охотник. Зовите меня Великим вождём! – скажет он людям племени. – Или, короче, просто Великим?»

Внезапно земля под вождём вздрогнула и стала уходить из-под ног. Койлл подумал сначала, что задумался и запнулся. Но, уже лежа на земле, он ощутил новый, ещё более мощный толчок. На его глазах скалы по краям омута зашатались и рухнули в реку, закупорив её и перекрыв доступ воды в Змеиный омут.

«Это Священные звери дерутся с Великим Змеем. Ишь, как разошлись, даже скалы у входа в Нижний мир обрушили», – так объяснил себе вождь это землетрясение.

Тем временем между ним и рекой образовалась трещина, щель, а потом всё расширяющийся и расширяющийся провал.

«У, какой жадный, этот Урф! – удивился Койлл. – Всё хочет забрать с собой, всё ему мало».

Вождь почувствовал, что и его самого сносит в ту же сторону.

«И меня, однако, хочет взять с собой! – не удивился Койлл. – Мстит за то, что испугался меня и упал со скалы. Сам! Я ведь даже не успел помочь ему упасть…»

Он вскочил и опрометью бросился бежать к городищу. Если бы Койлл немного задержался возле скалы, то увидел, как в обмелевшем Змеином омуте глазу открылась бы огромная воронка. Она представляла собой вогнутую внутрь, к центру, спираль с каменными гребнями с метр высотой. Прямо настоящий лабиринт! Он был похож на наскальный рисунок. Только без Великого змея! Но новоявленный Великий вождь не обнаружил бы там, внизу, ни Священных медведей, ни Чужих, ни колдуна.

А Койлл уже находился рядом с чудом уцелевшей частью городища. Холм, имеющий под собой прочное каменное основание, выстоял. Вокруг лежала вздыбленная землетрясением, как будто перепаханная огромной сохой земля с оставшимися кое-где островками зелени.

Многие столетия понадобились природе, чтобы навести порядок в своем разрушенном землетрясением хозяйстве. Много воды утекло с тех пор. Обмелела речка Смородинка, бывший бездонный Змеиный омут превратился в Гиблый овраг. Но сохранилось предание о медведях, которые сурово наказали колдуна за предательство. Нельзя нарушать клятву, данную на медвежьей лапе! Помните, Урф поклялся Койллу, что Священные звери требуют за нападение на них и Чужих принести охотника в жертву?

Но что же произошло с медведями, мальчишками и самим колдуном? А вот что!

Вспышка света была такой ослепительной, а карниз под рисунком на утесе таким узким, что медведи вместе со своими наездниками не могли не оказаться в омуте. Правда, Виола потом всех уверяла, что прыгнула сама, по собственной воле, чтобы снова не остаться одной. А что, похоже на правду! Все, и добровольные, и вынужденные ныряльщики, погрузились в омут так глубоко, что им не хватило запаса воздуха для того, чтобы успеть вынырнуть на поверхность. Высота-то была ого-го! Омут обрадовался гостям, цепко ухватил их и помчал в головокружительном вальсе. Не успели они опомниться и по-сопротивляться, хотя бы для виду, прежде чем утонуть, как оказались на дне и как будто растворились в воде, став невесомыми и невидимыми.

И оказались уже не в Змеином омуте, а на холме, в центре огромной, диаметром метров в тридцать, выпуклой левой спирали. Левой, потому что закручена она была против часовой стрелки. Это произошло как нельзя вовремя. И ребята, и колдун, и даже медведи уже были вполне готовы начать дышать под водой, хотя жабр ни у кого из них не было. А вместо этого смогли полной грудью вдохнуть вкусный свежий воздух, наполненный живительным кислородом. Это оказалось так здорово, ну их, эти жабры!

– Уф-ф-ф! – довольно фыркнула медведица Урси, а Ви облегченно выдохнула:

– Послушай, Ол! По-моему, самое время вспомнить твою любимую поговорку: «Кому суждено быть повешенным, тот не утонет!»

Ол живо откликнулся:

– Ты имеешь в виду вон того негодника, который стоит позади нас?

Все остальные с интересом оглянулись и обнаружили… колдуна Урфа.

– Его-то как угораздило упасть в омут? – удивился Крис. – Он же не пошел с нами на карниз, а остался у скалы!

– Мне почему-то кажется, что этот вредный старик заранее знал, куда деваются все желающие полюбоваться петроглифом на скале! – высказал догадку Костя.

И только Виола, да-да, та самая Виола, которой больше всего опасался Урф там, наверху, сердито одернула мальчишек:

– Ну что вы, в самом-то деле?

Реейпи подошла к колдуну и предложила участливо:

– Обопрись на меня, дедушка, пока папа решает, что с тобой сделать, утопить или повесить!

Колдун, который и в самом деле еле держался на ногах, предпочёл принять предложение медвежонка за чистую монету. Он не расслышал или сделал вид, что не расслышал, чёрного юмора маленького Священного зверя.

Ол же, не покладая элмовских извилин, все это время размышлял над тем, почему они так скоропостижно свалились с карниза. Наконец до него дошло: «Серебристый медальон – это же самая настоящая вогнутая линза, которая собрала солнечные лучи и направила узкий пучок света прямо нам в глаза!»