Аукцион невинности. Двойная ставка

— Хорошо, придет, поговорим дальше, — Захар затушил сигару, поднялся. — Передай бухгалтеру, чтоб перевел денег, и сними, Аверина хотела наличные.

Непробиваемый Шумилов. Когда он уже станет человеком, а не зверем, запертым в клетке прошлого и своей ненависти?

Выпиваю залпом содержимое своего бокала, практически не чувствуя крепости алкоголя, тру виски пальцами, голова болит смертельно. Это с виду ТТ в сорок лет насмешливый бывший киллер, никто не знает, что у него внутри. Да лучше и не надо знать.

Достаю из-под рубашки крест, прислоняю к губам, прикрываю глаза.

Солнечный сентябрь, я третий час лежу на чердаке пятиэтажки, голуби воркуют на крыше. Мой заказ, Марков Юрий Петрович, мужик пятидесяти восьми лет, владелец строительной компании, он сейчас в гостях у любовницы, заехал перед работой, чтобы кинуть палку, попить кофейку.

Мужика понять можно, любовница молодая, сочная, не то что жена, которая и сделала заказ. Я не разбирался в мотивах, мне все равно. Мне хорошо платят, я — отлично делаю. Робин Гуд из меня никакой.

Прицел винтовки, за окном движение, клиент должен уже выйти. Тело затекло, но пара минут, и все закончится.

Мужчина выходит на улицу, идет через двор к автомобилю, там ждет шофер. Палец нежно ложится на курок, у мужика красивый галстук — бирюзовый, жалко будет в крови испачкать.

Мимо пролетает голубь, на миг теряю фокус, но мужчина останавливается, оборачивается, вот он, идеальный момент, задерживаю дыхание, жму на курок.

— Папа, папа!

Звонкий детский голос. Мужчина садится на корточки, раскидывает руки в стороны. К нему бежит мальчик в ярко-синей ветровке и желтых кроссовках.

Все происходит за считанные доли секунд.

Зажмуриваюсь.

Мое сердце останавливается, руки холодные, словно это из меня сейчас уйдет жизнь.

Тогда я впервые вспомнил господа.

Тогда я в последний раз взял в руки винтовку.

Надел крест.

— Извините, можно?

С неохотой открываю глаза, не слышал, как в номер постучали. В дверях стоит Александра, держит в руках конверт.

— Вам просили передать, послали меня, все заняты, внизу банкет.

— Подойди и выключи свет, глаза режет.

Она выполняет просьбу, медленно подходит, показывает конверт. Полумрак, прошлое уходит в сторону, дергаю ее за руку, усаживая на колени.

— Что вы делаете?

— Хочу тебя поцеловать.

— Зачем?

Она напугана, а я, взяв за шею, притягиваю девушку ближе, теплая кожа, прерывистое дыхание, от нее пахнет парфюмом Захара.

— Было больно?

— О чем вы?

— Быть с ним?

Напрягается, она понимает, о чем я.

— Нормально.

— Я твой должник, котенок.

— Вы всегда говорите загадками?

— Тимур. Меня зовут Тимур.

— ТТ?

— Можно и так.

— Что это значит?

— Тульский Токарев, самозарядный пистолет, совершенный, удобный, незаменимый.

— Для киллера.

— Можно и орехи колоть.

Мне нравится то, что она задает вопросы, а не прячется под свою скорлупу безысходности и жертвы.

— Хочешь, мы накажем его?

— Кого?

— Сафронова. Шума может ему голыми руками вырвать кадык.

Чувствую, как девушка расслабляется, задумалась, может, представила, как это выглядит вживую.

— Не хочу. Пусть Бог его накажет.

Пользуясь ее замешательством, целую. У нее сухие и теплые губы, не сопротивляется, но и не отвечает. Но кладет руки на мои плечи, сжимая конверт в пальцах, она еще не знает, что там.

ЧАСТЬ 25

Рядом с ним жарко.

Становится нечем дышать, в голове шум и слышны удары собственного сердца. Тимур целует, ломая мое слабое сопротивление, сдавливаю пальцами его плечи, но выходит так, что прижимаюсь плотнее, выронив из рук конверт.

Задрав подол платья, мужчина ведет горячими ладонями по бедрам, я так и не надела колготки, стараясь не показываться на глаза начальнице. Но вновь избежать встречи с Тимуром не удалось. Хотя на что я рассчитывала, когда шла снова к ним в номер?

Его наглые пальцы добрались до нижнего белья, другой рукой Тимур фиксирует шею, поцелуй становится более глубоким. Наши языки уже ласкают друг друга, а из груди вырывается слабый стон, когда мужчина касается меня через белье.

— Такая нежная девочка. Ну же, не сдерживай себя, покажи, как ты хочешь.

Шепот на ухо, горячие губы целуют шею, засасывая кожу. Да, он совсем другой, не такой грубый и дикий, как Захар, но, скорее всего, это только видимость.

— Отпусти.

— Разве я смогу?

Тимур шире раздвигает мои ноги, усаживая себе на колени верхом, продолжая ласкать, но уже сдвинув трусики в сторону. Меня словно ударяет током, дергаюсь, но он удерживает, нежно ведет пальцами по половым губам, легко скользят в меня, а я уже мокрая и возбужденная от его поцелуев и ласк.

— Я же говорил, ты чистый секс, котенок.

Сижу на нем сверху, как в тот раз, только на мне сейчас больше одежды, на губах мужчины вкус алкоголя, и я, кажется, пьянею от него. А еще я помню, как зря решила, что Тимур добрее Шумилова.

Они имели меня в ту ночь вдвоем, было больно и обидно, начинает накрывать паника, хочу оттолкнуть мужчину, застываю в его руках. Тимур сам останавливается, тяжело дышит. Но не убирает рук, ничего не делает.

— Отпусти, — тихий шепот, хочу сдвинуться с места, но он не дает.