Аукцион невинности. Его трофей (СИ)

Какая, я, оказывается, натренированная. Выучка, иптыть! Прям само спокойствие, нахрен!

Почему мне так жалко Аньку, почему мне так жалко себя, почему я так хочу сейчас отстегнуть ремень, выпрыгнуть на улицу, сбежать от Адама куда угодно?

— Без глупостей, Вика, — тихо говорит Адам.

До меня доходит: я слишком явно кошусь на защёлку ремня и ручку дверцы. Тут даже мысли читать не надо, и так всё понятно.

Похоже, у Адама всё же есть мозги. Он меня не трогает, никак на меня не смотрит, и ничего не говорит.

Весьма благоразумно, потому что я в очень странном состоянии. Я вроде спокойна, но на самом деле натянутая как струна.

Я совершенно не знаю, что мне думать, что делать, как справляться с эмоциями и своей разбитой на части жизнью.

Только сейчас обращаю внимание, что мы выехали за город и едем по просёлочной дороге.

Обычный дачный посёлок со смесью развалюх, вагончиков и вполне себе дорогущих двухэтажных и трёхэтажных кирпичных домов разной степени компромисса между абсурдом и восторжествовавшим разумом.

Мы заходим за высокие ворота совершенно среднего дома. Двухэтажный, да. Кирпичный. Обычный.

Внутри только за среднестатистическими занавесками и несколькими стандартными комнатами — потайная дверь, ведущая в привычно-адамовскую сдержанную роскошь.

Маскировка впечатляет, ничего не скажешь.

Адам проводит меня по комнатам.

— Спальня. Ванная с саунузлом. Кухня, — комментирует он, показывая мне скрытую часть дома, — Кабинет, сюда тебе заходить нельзя. Остальным пользуйся. Гостиная. Здесь есть охрана, она во внешних комнатах. Ты пока здесь. Я тебя оставлю здесь.

Он резко останавливается, хватает моё лицо руками, наклоняется и всматривается в глаза.

— Понимаю, это бессмысленно, но постарайся не думать, — спокойно говорит он. — Я прошу тебя не дёргаться две недели. Потом всё закончится.

Молча смотрю на него, осторожно делаю шаг назад.

Не удерживает. Разжимает ладони, позволяя мне отойти. Выпрямляется, окидывает меня с ног до головы нечитаемым взглядом и уходит.

43. Взаперти

Не нахожу ничего умнее, чем принять душ, переодеться и лечь спать.

Сплю крепко, без сновидений или кошмаров. Просыпаюсь, ем, коротая время в гостиной за просмотром телевизора и фильмов, и перечитывания классики в виде бумажных книг в шкафу.

Адама нет. День проходит без него. Вообще без людей. Я размораживаю себе готовую еду из морозилки, пью минералку, которой много в холодильнике, и забиваю голову чем угодно, но только бы не думать.

Второй день проходит так же. На третий день я вздрогнула от звука поворачивающегося замка.

Зашла молчаливая женщина лет сорока с совершенно незапоминающейся внешностью, сказала мне, что хозяин пока занят, но для меня инструкции не изменились. Забила морозилку и холодильник едой и удалилась, заперев меня снова.

Неделя. Взаперти. Даже окно не открыть.

В смысле здесь есть бризер — маленькая дырка в стене с устройством и притоком свежего воздуха, кондиционеры тоже были в наличии, но я начала всерьёз опасаться за свой рассудок.

На вторую неделю не выдерживаю — начинаю колупать замок в кабинет Адама.

Плевать, что он запретил. Может, хоть там есть камеры, он разозлится на меня и придёт лично воспитывать.

Я его ненавижу за это моё одиночество сейчас. И при этом страстно желаю, чтобы пришёл, обнял, сказал, что красивая, и вообще, хоть бы трахнул меня наконец.

Невозможно. Просто невозможно. Мне придётся, похоже, попросить Адама направить меня к его психологу или психиатру, и у кого он там регулярно обследуется. Пусть оплачивает мне реабилитацию, я тут точно сойду с ума.

Забавно, что с ума мои мозги сходить всё-таки отказываются.

Крепкие, похоже. Закалённые.

Я перепробовала всё, чтобы вскрыть кабинет Адама. Ножи, вилки, пилку для ногтей в качестве отвёртки. Да, я просто мастер по вскрытию замков, кто спорит.

Это стало навязчивой идеей. Я даже не читала, я бродила по дому, в поисках хоть чего-нибудь, что может помочь мне вскрыть замок.

В конце-концов всё заканчивается тем, что я начинаю обшаривать всё в доме, методично, тщательно возвращая всё как было.

В какой-то момент, отчаявшись, хватаю стебель растения, поднимаю с комом земли, и… нахожу на дне горшка ключ.

Да ладно. Не может быть, чтобы вот так просто. Специально мне оставил? Или забыл?

Не важно. Хватаю ключ, стираю с него землю подрагивающими пальцами.

Очищаю как следует. Вставляю в замок.

Вне себя от изумления, понимаю — подошёл! Открываю и захожу внутрь.

Сначала мне кажется, что я сплю. А затем… меня начинает трясти, я зажимаю рот рукой, чтобы не прорвалось рыдание, падаю на колени на мягкий белый ковёр и продолжаю рассматривать просторную белую комнату.

Она белая. Вся. Белый ковёр. Белый письменный стол с белым креслом.

На белых стенах — фотографии. Много. Мои фотографии. Те, что делала я.

А ещё — мои фотографии. Из семейного альбома. С выставок. На улице со стаканчиком кофе.

Похоже, я зря всё-таки сюда вломилась.

В углу под потолком мигает красной лампочкой белая камера. Адам уже знает, что я здесь. Я ведь этого добивалась?

Не могу двинуться с места. Рассматриваю фотографии.