"АукцЫон": Книга учёта жизни

— Неожиданно Пашка ушел, — говорит Гаркуша. — Был человек и нет. Да, он лежал последние две недели в больнице, но… Я тоже, вот, недавно лежал в больнице. У меня камни из почек пошли. Теоретически, наверное, мог коньки отбросить. Но обошлось же. И про Литвинова все так думали. И вдруг хряп, и всё. На Пашкиных поминках, кажется, кто-то из присутствовавших уже предлагал себя на его место в «АукцЫоне». Интересовались, собираемся ли мы нового перкуссиониста приглашать? Ну, разве так можно?

— Резко все произошло, болезненно, — вздыхает Рубанов. — Коллектив осиротел. На сцене Паша располагался в моем углу, и еще долгое время после его смерти я на концертах осторожно делал шаги назад, хотя там теперь никого не было. Но на подсознательном уровне привычка сохранялась. Раньше ведь за моей спиной стояли его стоечки, барабанчики…

«АукцЫон», в принципе, звучит и без перкуссии, но Павел был одним из нас, подходящим по духу человеком. Его не заменить просто другим перкуссионистом.

— Горе это тяжело переживалось, — рассказывает Васильев. — Детей жалко. Им пришлось к пожилой бабушке переехать. Мы до сих пор отдаем им долю гонорара Павла с каждого концерта «АукцЫона». И квартиру его отремонтировали. Она ведь пустовала. А так стали ее сдавать, и у Пашиных ребят хоть какие-то средства появились. В июле 2009-го старшему из них стукнуло 18. А он такой, немножко трудный парень. Учился плохо, поступать никуда не хотел, балду гонял, короче. И я ему сказал: «Федя, теперь ты совершеннолетний. Либо поступай в институт, и тогда все остается по-прежнему, либо мы станем отдавать половину отцовского гонорара только Саше, а твою долю срежем». Федор задумался…

— Смерть Литвинова — шок, что тут говорить, — краток Шавейников. — На первых концертах без него мне как-то не по себе становилось: поворачиваю голову влево, а там вместо Паши колонка какая-то стоит…

Два концерта «АукцЫона» на globalFEST, 21-22 января 2006 года, имели грустный оттенок, ибо стали первыми выступлениями «Ы» с «осиротевшей» ритм-секцией. Но эти же сейшены (черно-белая пропорциональность жизни, увы, неизбывна) открыли группе путь к неожиданным возможностям и долгожданному новому альбому.

Рождение последнего началось с того, что в «Большом Яблоке» (Нью-Йорке то есть) «аукцыонщиков» услышал трубач Фрэнк Лондон из разудалого, громадного коллектива бруклинских евреев The Klezmatics, что годом позже, в 2007-м, удостоился премии «Грэмми». Впечатленный «безумными русскими» Фрэнк пошел с ними знакомиться и заодно припас для «аукцыонщиков» почти сенсационное предложение.

— Лондон сказал, что ему очень понравилось наше выступление (а мы там действительно хорошо сыграли), — рассказывает Леня, — и интересно было бы с «АукцЫоном» что-нибудь совместно записать. А вообще мы, типа, можем назвать любых нью-йоркских музыкантов, с которым хотели бы поработать, и он постарается с ними договориться, поскольку практически всех их лично знает. Они нам еще и «скидки сделают» со своих обычных сессионных гонораров.

Мы, конечно, ошалели от такого сюрприза, и я ему ответил через сопровождавшего нас переводчика Макса, что хочу, мол, Джона Зорна, Марка Рибо, Джона Медески, ну и ты, Фрэнк, само собой, приходи…

Через несколько дней Лондон на полном серьезе сообщил нам, что Медески и Рибо согласны, а Зорн, к сожалению, не может, поскольку в тот момент он вообще ни в каких чужих проектах решил не участвовать…

Сколь вдохновился Леня готовой стать явью «американской мечтой», легко почувствовать, например, из фрагмента его интервью, опубликованного в мартовском номере русской версии журнала «Роллинг Стоун» за 2006 год.

«РС»: — И когда вы едете на запись?

Федоров: — Предварительно договорились на май-июнь. Я сейчас так говорю, будто все уже состоялось. Конечно, нет. Еще массу вопросов надо решить.

«РС»: — Например, что, собственно, записывать?

Федоров: — Как что? Новое, разумеется.

«РС»: — Разве у «АукцЫона» есть новый материал?

Федоров: — Пока нет. Но, думаю, не проблема будет найти.

«РС»: — Странно. Почему же в течение 12 лет это было проблемой?

Федоров: — Да никогда не было. Проблема была в том, чтобы получить удовольствие от процесса записи. Мы перепробовали здесь уже все и вся, нам стало просто скучно. В Штатах, надеюсь, все по-другому будет. В Нью-Йорке очень кайфово. Там атмосфера подвигает к творчеству, самовыражению. Весь воздух этим пропитан. А когда есть общий кайф, что-нибудь обязательно родится, пусть даже прямо в студии. Я знаю это по своему опыту…