Аут

За свою еще недолгую жизнь Инес переспала с большим количеством мужчин: с одними — по желанию, с другими — из интереса, но никогда это не случалось против ее воли. Когда тот жирный, отвратительный, потный боров бросил ее на опилки и вошел ей в анус, она хладнокровно поклялась, что он умрет. Только его смерть может стереть из ее памяти это отталкивающее лицо, эти жадные слюнявые губы, прижимающиеся к ее рту, эти грубые, шарящие у нее в промежности, руки… После непродолжительного сопротивления он оглушил ее ударом рукоятки пистолета и по-звериному взял в полуобморочном состоянии.

Она посмотрела в сторону Ландо, сидевшего в кресле, встретилась с его внимательным взглядом и равнодушно отвела глаза в сторону. Через минуту встала, плотно обернула вокруг тела одеяло и машинально занялась тем, что ежедневно делала по утрам: съела яблоко, выдавила в стакан сок из грейпфрута и поставила варить кофе.

— Я тоже выпью чашку, — сказал Ландо и потянулся.

Она перелила в чашку готовый кофе, бросила кусочек сахара и молча ушла в ванную, щелкнув задвижкой. Орландо Баретто был ей так же противен, как и Пьетро Беллинцона.

Ландо выпил приготовленный Инес сок грейпфрута, провел тыльной стороной ладони по заросшей щетиной щеке и спросил себя, как вести себя с ней дальше. Из личного опыта он знал, что его любовница не принадлежит к тем женщинам, которыми можно помыкать. Какой смысл объяснять ей, что малейшее его вмешательство стоило бы им обоим жизни! К Мортимеру О’Бройну и Зазе Финней Итало без колебаний добавил бы и их. Он с сожалением вспомнил время, когда был профессиональным футболистом. Не сиди в нем зверские наклонности, он сделал бы блестящую карьеру. К несчастью, он был внесен в черные списки всех итальянских клубов. Когда борьба накалялась, когда его теснил противник, Ландо не ограничивался игрой руками и ногами, он кусался. В первый раз, когда у него во рту осталось ухо соперника, он всем и повсюду клялся, что это произошло чисто рефлекторно. Он навестил пострадавшего в клинике, принес ему свои извинения, а в качестве компенсации — двухмесячный заработок. Во второй раз он впился зубами сопернику в нос, и никакие объяснения его не спасли. Тогда-то он и занялся делами, которые не приносили славы, но вознаграждались лучше. Войдя в «семью» Вольпоне, он начал новую карьеру.

Но даже сейчас на него иногда находило безумное желание кусаться. Он страдал от этого и ничего не мог с собой поделать. Два дня назад, когда он взял в руки птичку и губами ощутил тепло нежного оперения, он не смог сдержаться и откусил ей голову. Вчера что-то подобное сделали с Мортимером О’Бройном. Он снова увидел Итало Вольпоне в забрызганном кровью пиджаке, с отрезанной головой адвоката в руке. В тот миг он подумал, что Вольпоне в приступе нечеловеческой ярости сошел с ума. Он пришел в себя только тогда, когда Фолько вырвал из его рук голову. Затем они зарыли трупы. Голову Мортимера, по прихоти Итало, захоронили отдельно от тела. Краем глаза Ландо заметил плохо застегнутую ширинку брюк у Беллинцоны и с горечью подумал, что гигант воспользовался его капиталом совершенно бесплатно. Дальнейшие события ничего радостного не принесли… Вольпоне влепил Инес сильнейшую пощечину и задушевным голосом пообещал убить ее, если она, без колебаний и прямо сейчас, не начнет подчиняться его приказаниям. Какими бы они ни были. Он забросал ее вопросами относительно Хомера Клоппе, интересуясь его распорядком дня, привычками, сексуальными наклонностями. Инес отвечала механически, с отсутствующим выражением лица, доводя до сведения Ландо детали, которые он и представить себе не мог. Клоппе трахал ее на ковре из банковских билетов!

Из ванной появилась Инес. Сделав вид, что не заметила выпитого сока, она приготовила себе еще.

— И долго ты собираешься молчать? — спросил Ландо.

На ней были брюки и свитер с высоким воротом. Со спины она была похожа на мужчину — гибкая фигура чемпиона по баскетболу.

— Может, набить тебе морду?

Она посмотрела на него. Он не смог бы сказать, что было в ее взгляде: презрение или безразличие.

— Убирайся! — бросила она.

Он рассмеялся.

— Вместо того чтобы вертеть хвостом, ты лучше поблагодарила бы меня… Осталась ведь живой!.. Жизнью ты обязана мне, запомни, кукла! Ты знаешь, кто такой Вольпоне? Ты что-нибудь слышала о Синдикате? Там я и работаю. Они могут раздавить меня, как муху… или мошку, — уточнил Ландо.

— Ты и есть мошка, — незлобно и безразлично ответила она.

— Если ты не будешь точно выполнять, что тебе скажут, я за твою шкуру и цента не дам. Они все могут и все знают! Чего ты злишься? Толстый поросенок трахнул тебя, да? И что из этого? В конце концов, с невинностью ты рассталась давно… Ты должна целовать мне руки за то, что я уговорил Вольпоне оставить тебя в живых. У тебя в самом деле нет выбора. Ты будешь с ними до тех пор, пока они не получат то, что хотят. И забудь, что видела и слышала!

— Я забыла, — сказала Инес.

— Пока еще ты не в безопасности… Знаешь, что ты должна сделать сегодня после полудня?

— Да.

— Отлично.

Он попытался обнять ее за плечи.