Аутодафе

Ребёнок не в памперсе, а в корзне.

Деточке, худо-бедно, двадцатник. И ведёт оно себя - соответственно физ.возрасту. Политически - известно по летописям. Сексуально... могу предположить по дальнейшему - безобразно.

Вмешательство общественности.

Молодёжь с этим не знакома. Носители более дырявых носков (обладающие бОльшим жизненным опытом) вспоминают разбор персональных дел парткомами/профкомами/домкомами в ту ещё, совейскую, эпоху. Когда весь наш, прости господи, трудящийся народ возвышал голос справедливого возмущения и жёг огнём пролетарского гнева отдельных отщепенцев, отринувших "Принципы строителя коммунизма" в части внебрачного секса.

Типа: "Товарищеский суд над разложенцем граж. Гобунковым С.С, После суда - танцы" в "Бриллиантовой руке".

"Святая Русь" - очень социалистическое общество. В силу доминирования общественной, родовой или общинной, собственности на основное средство производства - землю. "Бытиё определяет сознание". И вмешательство "возмущённой общественности" в отношения между супругами - естественно. Что в селениях смердов, что в княжеских теремах.

У Энгельгардта (вт.пол.19 в.) сельский сход разбирает поведение жены крестьянина Ивана, которая обычно любовница Петра, но загуляла с Василием.

Оштрафовали. Мужа.

-- Нам вы оба - ячейка общества. Твоя жена? - С тебя и спрос.

Правда, "умертвили некоторых", "сожгли Анастасию", "заточили сына"... несколько выходит за рамки соц.реализма.

Так "Святая Русь" же! Тёмное средневековье же! "Бояре Галицкие" - представители эксплуататорского класса! Кровососы и мироеды! Они там все такие!

Мальчики и девочки, узнав в школе, что женщин когда-то, неважно когда, жгли на кострах за что-то, неважно за что, видят знакомое и уверенно заявляют: в мрачном Средневековье постоянно и повсеместно хватали красивых женщин, объявляли ведьмами и на костёр.

Огонь - горит! Она - кричит! Это так... волнительно! Это ж все знают!

Чисто для знатоков: на костре и по дороге к нему не кричат. Препровождая осужденного в последний путь, инквизиторы, помимо предложения причастия, вставляли в рот казнимому деревянные тисочки. Которые зажимали язык и лишали нераскаявшегося грешника возможности возбуждать толпу добрых христиан, сбегавшихся полюбоваться на столь красочное зрелище, своими диавольскими речами.

Уточню: как всегда, мастеров не хватает, оборудование некомплектно, технология не выдерживается... И кальвинисты жгут Сервета несколько часов, так что тот успевает громко поиздеваться:

-- Вы меня сжечь собрались или дымом удушить? Почему дрова сырые?

Человеку свойственно в новым видеть знакомое. Так свинья, увидев две дырки в электрической розетке, воспринимает их как пятачок, восклицает:

-- Брат! Замуровали!

Так и здесь: Средневековье! Невежи и садисты! Ведьмофобы и мракобесы! Они там все такие!

Неправда. Таких больше нет. Об этом чуть позже. Сперва - о последствиях.

"Мир, вынужденный угрозами и злодейством, не мог быть искренним: усмирив или обуздав мятежных Бояр, Ярослав новыми знаками ненависти к Княгине Ольге (Ольга Юрьевна, сестра Боголюбского - авт.) и к Владимиру (сын, Отомышлёныш - авт.) заставил их вторично уйти из Галича. Владимир искал покровительства Ярослава Изяславича Луцкого ("братец" - авт.) и его племянников, обещав им со временем возвратить Волынские города, Бужск и другие; но Князь Галицкий требовал, чтобы они выдали ему сего несчастного, и грозился опустошить пламенем всю область Луцкую. Тогда Владимир прибегнул к своему дяде Михаилу (Михалко, брат Боголюбского - авт.); а Михаил, не пустив его ни к Святославу (Гамзила - авт.) Черниговскому (тестю Владимирову), ни к Андрею (Боголюбскому - авт.), велел ему, в угодность Ростиславичам (смоленским княжичам - авт.), друзьям Князя Галицкого, возвратиться к отцу, готовому простить сына. За то Рюрик (Ростиславич, Стололаз - авт.) освободил Всеволода Георгиевича (брат Боголюбского, Большое Гнездо - авт.), удержав одного Ярополка (племянник Боголюбского, захвачен вместе с Всеволодом - авт.) пленником в Киеве: ибо Ростиславичи, предвидя неминуемую войну с Андреем, хотели иметь важного аманата в руках своих. Брат Ярополков (второй племянник Боголюбского - авт.), высланный ими из Триполя, должен был уехать в Чернигов".

История с обменом "княжичами-заложниками"... несколько иная. Утверждения Карамзина противоречат очевидным фактам.

Боголюбский не хотел видеть в Залессье младших братьев. И по психологии: ненавидел, с Руси выгнал в Византию. И по власти: завещание Долгорукого отдавало младшим Залессье, старшим - уделы на юге.

Сходно его отношение к племянникам - сыновьям старшего, уже покойного, брата Ростислава (Торца). Братья жёстко враждовали между собой. Вплоть до сабельной схватки на княжеском совете в присутствии отца, Долгорукого. Это отношение вражды перешло и на детей, "торцеватых".