Аутоиммунный протокол. Новый подход к профилактике и лечению астмы, волчанки, псориаза, СРК, тиреоидита Хашимото, ревматоидного артрита и других аутоиммунных состояний

Звучит хорошо, правда? Затем я посмотрела на побочные эффекты этого препарата. Вот лишь неполный их список: сыпь, зуд, крапивница, аномальное выпадение волос, изменение пигментации кожи, отек, тошнота, рвота, изжога, потеря вкуса, боли в суставах или мышцах, онемение и головные боли. Менее распространенным, но все же возможным побочным эффектом, связанным с терапией, является состояние, известное как агранулоцитоз, которое представляет собой уменьшение числа лейкоцитов, вызывающее инфекционные поражения горла, желудочно-кишечного тракта и кожи, а также общее ощущение болезни и лихорадки.

Хорошо. Какие у меня были другие варианты?

Ну, по сути, это были два разных способа разрушения моей щитовидной железы. Я могла бы удалить ее хирургическим путем. Или я могла бы пройти процедуру, известную как абляция щитовидной железы, которая включает в себя проглатывание радиоактивной таблетки, чтобы убить железу.

Несмотря на то, что я поступила в обычную медицинскую школу, я считала, что есть и другие пути к здоровью, помимо лекарств и хирургии. Например, питание явно способствовало поддержанию здоровья в краткосрочной и долгосрочной перспективе.

Когда я была ребенком, моя мама готовила большую часть нашей еды сама: цельнозерновой хлеб, простой органический йогурт, мюсли и овсяное печенье, а также перец и помидоры, которые она выращивала прямо в нашем собственном саду. Мы не употребляли покупные полуфабрикаты; в наших шкафах почти не было консервов. Мы всегда ели вместе, как семья – в основном, здоровую пищу 1970-х годов, такую как коричневый рис, тофу, зелень и овощи. Мы редко болели, и я гордилась таким питанием, которое помогает нам оставаться здоровыми. В четырнадцать лет я даже стала вегетарианцем.

Потом у моей мамы обнаружили рак.

Ей тогда было всего пятьдесят девять, а мне – двадцать девять лет. Я только что провела два увлекательных года в качестве волонтера Корпуса мира в сельских районах Парагвая и вернулась в Штаты, чтобы закончить подготовку к медицинской школе. Когда я узнала новости о маме, я просто не могла поверить в это. Моя мать всегда была эталоном здоровья. Она выглядела на десять или пятнадцать лет моложе своего возраста, бегала трусцой по три мили каждый день и даже преподавала йогу. Но неожиданно у нее обнаружили рак поджелудочной железы – болезнь, от которой традиционная медицина не лечит.

Это стало для меня настоящим тревожным звонком. Я обнаружила, что можно вести правильный образ жизни – или то, что вы считаете правильным, – и все равно сильно заболеть.

В некоторой степени это связано с тем, что большинство серьезных заболеваний многофакторны. Генетика играет важную роль. То же самое и с нашей токсичной окружающей средой. У нас нет полного контроля над условиями, которые вызывают расстройства.

Я также обнаружила, хотя и не в течение следующих нескольких лет, а позже, что наша «здоровая» семейная диета на самом деле отравляла всех нас. Цельнозерновой хлеб, зерна и бобовые, которые составляли основу семейного обеда, были полны химических веществ, которые провоцируют воспаление и вполне могли спровоцировать рак у моей мамы, усугубить аутоиммунное заболевание моего отца (состояние, известное как полимиозит, сопровождающееся болями в суставах и мышечной слабостью) и вызвать мои собственные проблемы со здоровьем.

Между тем болезнь мамы ясно показала, насколько большинство обычных врачей полностью сопротивляются любым нетрадиционным подходам, особенно когда это касается питания, пищевых добавок или чего-то естественного. Когда я спросила у маминого врача о некоторых новых лечебных продуктах, о которых я узнала, врач просто усмехнулся, высмеивая саму идею о том, что питание может играть важную роль. «Твоя мама могла бы засунуть арбуз себе в ухо и подпрыгнуть на одной ноге, и это тоже может помочь, но, вероятно, нет», – сказал он мне. Готовясь к поступлению в медицинскую школу, я поняла, что подобная реакция будет типичной для того мышления, с которым я столкнусь. Мой план с самого начала заключался в том, чтобы стать врачом-интегратором, который рассматривал бы тело в целом и использовал диету и естественные подходы в максимально возможной степени. Опыт мамы просто подтвердил, насколько сложно было бы объединить эти два подхода.

Тем временем традиционная медицина не могла предложить моей маме ничего, кроме химиотерапии, от которой они даже не ожидали эффекта, и прибегли к ней только для того, чтобы отсрочить неизбежное. Моя мать умерла менее чем через пять месяцев после того, как ей поставили диагноз. В следующем году я поступила в медицинский институт, а через год заболела болезнью Грейвса.

Теперь я знаю, что помимо диеты важным фактором развития аутоиммунных заболеваний является стресс. Стресс, вызванный смертью моей матери, явно помог спровоцировать мою болезнь Грейвса. Но были и другие факторы: