Аваллон

Шагали молча. Павлов поглядывал на узкую полосу неба над просекой. Голубизну подернуло дымкой, солнечный блеск померк, а сзади путников нагоняла грозовая туча.

– Туда-то нормально дойдем, – поразмыслил вслух егерь. – А вот когда обратно, ливнем, точно, накроет. Дай бы бог, чтобы попутный лесовоз подвернулся.

Ничего особенного не было на этой дороге. Не было и быть не могло, это Рязанцев понял примерно на половине пути. Таежный сумрак; непролазная трава, в которой вязли сапоги; шелест сухой  листвы; занудный звон последних комаров. И все. Нет смысла гадать, откуда растут ноги у легенды. Зато ясна причина его, Рязанцева, затеи с походом: непроходимая глупость и слабодушие. Николай сплюнул.

Минут через сорок он выбился из сил. Голова вдруг налилась просто нестерпимой болью. Он не выдержал.

– Перекурим?

– Давай, – согласился егерь. – Еще столько же осталось. – И предупредил, доставая сигареты: – Окурок, смотри, как следует затуши.

– Не волнуйся.

В отдалении пророкотал гром.

– Ну вот, – заторопился Павлов. – Догулялись.

12

Рязанцев с непривычки еле волочил ноги, когда они добрались до конца зимника. Деревья расступились, давно маячившая впереди сопка встала стеной над открывшейся взгляду лесовозной грунтовкой.  Путники перебрались через неглубокий кювет.

– Черт! – вдруг изменившимся голосом сказал Павлов.

Рязанцев глянул на него, затем бросил взгляд по сторонам. Только теперь он увидел совсем рядом забрызганный грязью «джип» и тяжелый трехосный «Урал», гуськом приткнувшиеся у обочины. Оттуда неторопливо подходила компашка: впереди трое молодых, коротко стриженных битюгов, а в подчеркнутом отдалении – грузный мужик в камуфляже. Рязанцев узнал в нем директора фирмы «Северный лес». Водитель «Урала» остался в кабине, двое работяг по привычке наблюдали из кузова.

Кодло в считанные секунды оказалось рядом.

– Привет, стрелок грёбаный, – сказал тот, кого, как помнил Рязанцев, звали Геной. Теперь за его плечом торчал приклад помпового ружья. Двое его напарников взяли свои стволы наперевес.

Павлов стряхнул с плеча ремень карабина, но Гена с удивительным для его комплекции проворством шагнул вперед и перехватил оружие.

– Ну, чо, довыёживался, лесник буев? – присунулся он к Павлову. – Смотри, какой резвый, чуть чего – за волыну! Спецназ, что ли?

Павлов молчал, глядя парню прямо в глаза.

– Чо вылупился? Меткий в жопу по колесам шмалять? Я тебе щас самому колеса продырявлю – хер поменяешь! – Гена направил ствол отнятого «эскаэса» егерю в колено и передернул затвор.

– Господин директор! – окликнул Рязанцев камуфляжного, державшегося в стороне. – Людей своих уймите. Я корреспондент краевой газеты. – Он нащупал в кармане журналистское удостоверение. – Здесь в командировке по лесным делам. Хотите бесплатную рекламу про ваш наезд? Можно устроить.

Камуфляжный директор ничего не ответил. Зато Гена не смолчал:

– О! Еще и писака говорливый. Рекламу, значит, можешь сделать? Чо, бля, не просекаешь, что ты не в рыдакции? Корочки покажи!

– Дай сюда, – негромко сказал Павлов и протянул руку к оружию.

Гена резко ткнул прикладом перед собой, метя егерю в лицо. Павлов, уклонившись, вцепился левой рукой в карабин, а правой врезал Гене в челюсть. Гена покачнулся и устоял лишь потому, что не выпустил из рук чужой «эскаэс».

«Что он делает?! – с ужасом подумал Рязанцев. – Они же нас…» Впрочем, он уже сообразил, что просто так с этими все равно не разойтись. Володька прав: если вернуть карабин, появится аргумент в споре.

Но вернуть карабин Павлову не удалось. Накачанный на тренажерах Гена не разжал пальцев. Второй бугай ударом кулака повалил егеря с ног. А третий саданул Рязанцева прикладом под дых, от чего Николай, задохнувшись, переломился в поясе и упал на колени. В глазах потемнело. Он услышал, как рядом заухали глухие удары, будто били палками по мешку с песком. Это пинали сапогами егеря.

Удар кулака в лицо опрокинул Рязанцева на спину. Он успел заметить, как Павлов тяжело перекатывается по земле под сыпавшимися на него с двух сторон пинками. В сердце уколола ледяная игла. «На кой же я черт?!..»

Гена занес приклад карабина, целя егерю в голову. Он не ожидал, что жертва способна на такую прыть. Павлов крутанулся, цепляя врага носком сапога за щиколотки. Гена тяжело опрокинулся и уронил «эскаэс». Егерь, перекатившись с боку на бок, метнулся к оружию, вцепился в него и, приподнимаясь, вскинул ствол.

Рязанцев хотел крикнуть: «Стреляй их, сволочей!..» Но выстрел его опередил, оглушив и заставив зажмуриться. Эхо гулко отдалось в таежной чаще. Оно еще не успело истаять, когда Рязанцев услышал голос и открыл глаза. Сперва он увидел замерших братков. У того, что навис рядом, дымился в руках помповый дробовик.

– Ты охренел?! – повторил директор, подходя. – Ты что наделал?

– А чо?! – встрял Гена. – У него полуавтомат и шестнадцать пуль в магазине. Он бы нас всех положил.