Авалон-2314

– Я честен с тобой, Хонгр. И никогда не выдавал себя за Лилию. Ты меня с кем-то перепутал. Если бы я захотел, чтоб ты считал меня своей подругой, ты никогда не почувствовал бы разницы. Но я играю по правилам и в открытую.

– Ты обращался ко мне по ее каналу.

– Да. И что? – не смутился старик. – Своего тайного канала для связи с тобой у меня не имелось.

– Она просила за тебя! А поскольку только что она говорила, что ничего не знает ни о тебе, ни о нашем деле, то выходит, что раньше со мной разговаривала вовсе не она!

Мерлин отстранился от Хонгра, рассмотрел его издалека, словно оценивая, потом сказал:

– Я не могу гарантировать, что никто не обращался к тебе от имени твоей подруги. Но я не обращался. Могу представить для ознакомления записи всех наших разговоров. А о чем тебя просила Лилия и как просила, я не знаю. Возможно, ты просто неправильно ее понял.

Почему бы и нет? Людям свойственно приписывать другим свои мысли, превратно толковать высказывания. Лилия спрашивала Хонгра, готов ли он отправиться ради нее на край света, а Мерлин его на край света послал. Вполне вероятно, он сознательно дал революционеру такую установку, что тот решил, будто и его девушка этого хочет. Но фактически Мерлин не ссылался на Лилию и мог подтвердить это документально. Или сфабриковать доказательства…

– И что теперь? – спросил Хонгр.

– Теперь тебе не остается ничего, кроме как продолжить начатое.

– Почему-то я так и думал…

– Ты сообразителен, – Мерлин улыбнулся.

– Но Че говорил об убийстве. Я бы не хотел больше никого убивать. Тем более человека, который мне глубоко симпатичен и не сделал ничего плохого.

Мерлин воздел к небу руку, словно взывая к нему!

– О боги! Почему ты решил, что смерть – всегда плохо?

– А что, хорошо? – спросил Хонгр.

– Конечно. Ведь она не безвозвратна.

– Но тогда зачем нужно кого-то убивать?

– Чтобы ответить на этот вопрос, мне необходимо кое-что тебе показать. И объяснить, – ответил старик. – Пойдешь со мной?

– А у меня есть выбор?

– Выбор есть у каждого…

– Но мало кто откажется от новых знаний, верно?

– От многих знаний – многие печали, – ответил Мерлин. – Я рад, что ты пока еще жаждешь знать. Пойдем.

* * *

Так же как и на Земле, на Луне имелся струнный транспорт. Миниатюрные кабинки скользили по длинным галереям и широким залам, над зелеными полями и вдоль жилых массивов. Порой можно было даже забыть, что мы не на родной планете, – слабая сила тяжести не слишком ощущается в мягком удобном кресле. Если бы не крыша над головой да шлюзовые ворота, которые открывались перед мобилем и закрывались следом за ним…

Поселения Луны отличались своеобразностью. Дома без собственных крыш, до самого «неба», созданного из стекла, стали и пластика; бегущие по улицам чистые ручьи, необычайный порядок на полях… Нельзя сказать, что людей здесь было мало или много. Поселенцы встречались и в полях, и на улицах. Некоторые даже выглядывали из окон. Но без дела никто не шлялся. Разве что дети катались по длинным туннелям на роликовых коньках и скейтах.

Искусственный интеллект моего комма, видимо, возбужденный общением с коммом Гумилева, а может быть, под впечатлением от последних приключений, стал разговорчивым. Он буквально обрушивал на меня потоки информации, не желая смолкать ни на минуту.

– Детям на Луне показана двигательная активность, – наставительным тоном вещал комм. – Сила тяжести слабая, и для того, чтобы мускулы развивались, необходимы постоянные физические нагрузки. Поэтому не приветствуется домашнее обучение, долгое нахождение в вирте. На Луне действует тысяча двести плавательных бассейнов и сто двадцать три водохранилища, открытых для купания. Здесь также имеется двести восемь аквапарков, тридцать два скальных полигона для занятий альпинизмом, сорок один велотрек, двести пятнадцать катков с настоящим и искусственным льдом. Статистика по тренажерным залам не ведется, так как практически каждая семья на Луне имеет собственные тренажеры.

– Замечательно, – отозвался я. – А у тебя был свой тренажерный зал, Дима?

– Не свой, – отозвался Соловей. – Но как меня в нем пинали… Какой-то китаец.

Я подумал, что при уровне эрудиции Димы китайцем мог оказаться и Брюс Ли, и Юэ Фэй, и сам Конфуций. Впрочем, последнее маловероятно – можно подумать, китайскому мудрецу больше нечем заняться, как тренировать безголосого певца… Хотя было бы символично, что и говорить!

– Надеюсь, вы с ним познакомитесь, – продолжил Соловей.

Расчет певца был предельно ясен – и на нас, и на тренера Дима затаил злобу и с нетерпением ожидал, когда мы вцепимся друг другу в глотки.

Гумилев хмыкнул, а в кабинке мобиля стало светлее. Мой комм создал голографический экран, и я поначалу решил, что он уж совсем распоясался – ладно, болтает без спросу, но начинать спамить картинками? Может, в него все-таки влез какой-то вирус? Спустя мгновение, когда на экране появился прекрасный образ Феи Морганы, я понял, что ошибся насчет вируса.

– Какая цыпочка! – цокнул языком Соловей.

Его Моргана игнорировала. А мне слегка улыбнулась и тихо проговорила: