Авалон-2314

Молодой человек пропал с экрана, вместо него появилось сообщение: «На ваш счет зачислено 200 рублей. Основание – согласие участвовать в программе восстановления личностей сограждан».

С первого взгляда могло показаться, что деньги так и сыплются на вновь воскрешенных. Но я, со свойственной мне подозрительностью, видел в этом подвох. Скоро бонусы закончатся, а привычка иметь на счету приличную сумму останется. Или несколько сотен рублей – не слишком большие деньги? А потомки и правда считают, что всем обязаны нам? Так-то оно так, да только скоро «стариков» станет больше, чем тех, кто никогда не умирал. И обязательства современных обитателей Земли перед нами отойдут в прошлое.

* * *

Почти у самой вершины Дарханки, среди камней, росло высокое дерево, увешанное ленточками еще гуще, чем священное деревце на склоне. На каменистой почве под ним лежало несколько монеток. Хонгр удивился – после воскрешения он еще не видел монет – и поднял одну.

– Не стоит этого делать, – прошептала Лилия.

– Я верну обратно, – отозвался Хонгр, рассматривая металлический кружочек.

Монета была из алюминия, с китайскими иероглифами. Дата на ней не радовала новизной: 2151 год. Седая древность… Хонгр не удивился бы, если бы узнал, что монета – сувенирная, выпущенная специально для ритуальных целей. Уже в его время пользовались преимущественно электронными деньгами, хотя на черном рынке еще ходили банковские купюры, монеты из драгоценных металлов и слитки, а также талоны на продовольствие и горючее, банки с тушенкой и пакеты с рисом и обезвоженной картошкой, патроны и серебряные ложки… Но это уже в разгар военных действий в Тибете, когда мировая экономика рушилась, продовольствия и патронов не хватало, а люди потеряли и ценности, и ориентиры.

Вспомнив про обычай предков жертвовать что-то духам горы, Хонгр решил, что из несомненно ценных для него вещей может оставить здесь только гранату. Но вряд ли стоило показывать ее Лилии, и слишком опасно оставлять такое мощное оружие там, где его могут найти дети. Да и что самому делать без гранаты?

Лилия подошла к дереву, прикоснулась к стволу, о чем-то задумалась. Вид у нее был опечаленный, и сама она напоминала поникшее деревце. Не задумываясь над тем, понравится это девушке или обидит ее, Хонгр подошел к ней сзади и обнял. Не очень крепко, по-дружески.

Сначала Лилия словно бы и не заметила прикосновения Хонгра, потом погладила его по руке и спокойно сказала:

– Пусти.

– Почему?

– Потому что мы еще слишком мало знакомы.

– И только? – улыбнулся Хонгр.

– Разве этого мало?

– Нет, что ты! Меня радует, что тебя останавливает только это.

Плоская коробочка коммуникатора Лилии настойчиво завибрировала, зашептала что-то странным речитативом. Девушка раздосадованно посмотрела на нее и хотела нажать на сенсор отбоя, когда коммуникатор ожил и заговорил человеческим голосом, причем на русском языке:

– Привет, солнышко. Я уже тебя вижу. Подлетаю, сейчас заберу тебя в столицу. Есть срочное дело.

Хонгр удивленно взглянул на девушку:

– Отец?

– Жених, – ответила она.

– Вот как… И что, полетишь с ним?

– Пока да.

– А потом?

– Потом будет видно.

Вдали, под горой, показалась жужжащая оранжевая точка вертолета. Она быстро приближалась.

– Ничего, что я здесь? – спросил Хонгр.

– А что можно изменить? – усмехнулась Лилия.

– Ну, я мог бы отойти в сторонку, или меня все равно увидели бы?

– Ты боишься?

Настал черед усмехнуться Хонгру:

– Боюсь? Я уже лет двести как ничего не боюсь. Просто не хочу, чтобы у тебя возникли неприятности.

– Из-за чего?

– Ну да, я же просто дикий пастух, – неожиданно для себя самого обиделся Хонгр.

– Какие глупости, – с интересом взглянув на молодого человека, протянула Лилия. – В древние времена, похоже, мыслили не так, как сейчас.

– Ничего, я быстро войду в курс дела, – пообещал Хонгр. – А твой жених кто – бизнесмен, бандит или просто богатенький папенькин сынок?

– Пожалуй, бизнесмен, – ответила Лилия. – Программист, даже хакер. Видел, как нас нашел? А ведь я пыталась спрятаться. Но с подаренным им коммуникатором не слишком-то вышло. Я сглупила.

– С каждым бывает.

– Александр – он разный. Я вас сейчас познакомлю.

– Ага, – кивнул Хонгр. – Он русский?

– Отчасти.

Вертолет поднялся выше горы, чтобы выбрать место для посадки, и сел в каких-то десяти метрах от священного дерева. Ветви на нем затрепетали, ленты затрещали на мощном ветру. Несколько ветхих лоскутов оборвались и унеслись прочь.

Вот и повод подраться – оскорбление священного места… Хотя сам Хонгр не придерживался определенных религиозных доктрин, ему никогда не нравилось, когда оскорбляли чувства верующих. Помнится, он даже делал выволочку каким-то парням за то, что они неподобающим образом вели себя в полузаброшенном буддийском храме.

Дверь вертолета отъехала в сторону, из кабины выбрался паренек – как показалось с первого взгляда, лет семнадцати. Приглядевшись, можно было понять, что ему несколько больше, а может быть, и намного больше, но худоба, слабо развитые мускулы и мягкие черты лица делали молодого человека похожим на подростка.