Авалон: Хроники Бессмертных (СИ)

     – Ну, как она? – без ненужных предисловий сразу спросила Татьяна. Речь шла, разумеется, о Насте: уже на следующий день ребятам были известны все подробности произошедшего (а Малиновской и того раньше – в тот же вечер, когда она принесла запасные ключи). Разумеется, самую суть истории знали лишь те, кому и положено было об этом знать – до ушей посторонних не добралось ни единого лишнего факта.

     Конечно же, соседи по лестничной клетке, имеющие смежные с Настиной квартирой стены, всё-таки заподозрили неладное: они не могли не услышать того, как Настасья в едином нервном порыве перемолола на куски большую часть стеклянных вещей, находившихся в тот момент в комнате, но Антону удалось разрулить ситуацию, сказав, что это всего лишь семейное недоразумение – с кем, мол, не бывает. И вроде бы все особо любопытные уши оказались этими объяснениями удовлетворены; по крайней мере, лишних вопросов ни у кого больше не возникло, да и особенно большой огласки во дворе эта история не получила.

     – Второй день плачет и никак не может успокоиться, – грустно сообщила друзьям Малиновская, озадаченно почесывая затылок. – Я уж и ума не приложу, как её успокоить: все глаза красные, опухшие, на человека не похожа – просто беда! Ничего ей не интересно, ничего не хочет. То одно ей подсовываю, то другое – посылку папину даже вместо неё распаковала, он там столько всякого-разного прислал – так нет, от всего нос воротит. В глубокой депрессии наша Настюха, короче говоря.

     – Что же делать? – как-то немного беспомощно спросил Семён.

     – Вот, заходила в аптеку, купила успокоительных, – Маша кивнула на свой пакет. – Да в продукты ещё зашла, набрала всякой ерунды, которую особенно готовить не нужно. Все равно Настька сейчас не в состоянии что-либо там стряпать.

     – Но ей хоть немного лучше? – уточнил Бирюк.

     – Получше, конечно, чем вчера, – хмыкнула Машка, разглядывая веселящихся соседских ребятишек, которые недалеко от них пускали в луже собственноручно сложенные из фантиков корабли. – Если это можно назвать улучшением. Вчера-то вообще караул был: с нею практически целый день Антон просидел, пытался как-то помочь, а сегодня он не смог – дела: и в институте необходимо быть, и по работе его чего-то там вызвали, поэтому в этот раз пары пришлось прогулять уже мне.

     – То-то я смотрю, я тебя сегодня в столовой не видел, – как бы между прочим заметил Славик.

     – Ну да, – как-то немного отвлеченно согласилась Малиновская. – Просто Антон сказал, Настю бы нежелательно сейчас одну оставлять – вот и дежурим по очереди. – объяснила она.

     – Почему это? – не понял Слава.

     – Она… как бы это сказать… – Маша немного замялась, но потом продолжила: – Антон прочитал её мысли… Короче говоря, он боится, чтобы Настя с собой что-нибудь не сделала.

     – Даже так? – округлила глаза Таня. – Что, всё настолько серьёзно?

     Маша кивнула.

     – Нет, ну я не могу – нашла по кому убиваться! – Таня встала с лавочки, рассерженная, и даже начала притоптывать ногой, настолько её возмутила вся ситуация. – Ладно бы там красавец писаный был, или миллионер, или я даже не знаю, что ещё. А так ведь – ничего особенного, да и характер-то какой ужасный – тьфу! – я бы, наверное, давно такого придушила! И за что она его полюбила?

     – Разве люди любят друг друга за что-то? – неуверенно спросила Маша. – Я всегда считала, что любят просто так… просто потому, что сердце выбрало. Вот ты Вову разве любишь за что-то определенное?

     – Да, вот мне тоже интересно! – мгновенно оживился Бирюк, и внимательно посмотрел на Таню.

     – Ну, мы с Вовой просто созданы друг для друга, – безапелляционно заявила Танька. – Так что тут и спрашивать нечего. К тому же, у нас и в помине не бывает таких скандалов, какие были…

     – Ой, только давайте не будем разводить ванильные сопли! – поморщился Славик. – Терпеть не могу все эти обсуждения: кто, чего, да отчего.

     – Это потому, что сам ты чёрствый, как сухарь, – Малиновская показала ему язык. – Ладно, ребята, я побегу – всё-таки Настька там одна, не хочу надолго её оставлять. А то надумает сейчас себе новых проблем – в одиночестве-то…

     – Да и мы, пожалуй, пойдём, – Бирюк поднялся с лавочки, а следом за ним и все остальные.

     – Ты уверена, что не нужна наша помощь? – уточнила Таня у Малиновской, обнимая потянувшегося к ней Вову.

     – Нет, спасибо, пока справляемся, – улыбнулась Маша, и добавила почему-то шепотом: – Настька особо и видеть-то никого не хочет. Разве только… нужно будет купить ей новые шторы и занавески – те-то все в клочья разорвались. И вот ещё никак не могу придумать, что делать с обивкой дивана – то ли зашить, то ли новую ткань заказывать. Но это – потом, когда в себя придёт. А пока что пусть будет так, как есть.

     – Хорошо, – кивнула Таня.

     Они все вместе потопали в сторону дома, стараясь выбирать наиболее сухие дорожки. Маша, перепрыгивая через мутное озерцо талой воды, заметила в ней уже с десяток цветных корабликов, собранных умелыми руками детворы. Серебристые обертки от конфет весело искрились на ярком весеннем солнце.