Авалон: Хроники Бессмертных (СИ)

     – Наверное, как обычно, был ослеплен своим величием, – теперь в тоне Настасьи сквозила неприкрытая злость. – Вообразил себе, будто он настолько могущественен, что Антон, устрашившись Темной армады воинов, выдаст ему меня на блюдечке с голубой каёмочкой. Ха! Как бы не так! – и она с такой силой поставила держащую до этого в руках чашку с чаем на блюдце, что оно треснуло напополам. Настасья увидела, что обе её подруги с несколько озадаченным видом уставились на неё, и, сконфузившись, быстро приложила палец к расколотому блюдцу, отчего оно тотчас срослось, снова став целым.

     – Пока он отступил, но это ненадолго, – сказала Маша, чтобы как-то заполнить образовавшуюся неловкую паузу. – Теперь он не оставит нас в покое, пока не добьется своего.

     – А нам ничего не остается, как сидеть здесь и ждать своей участи, – вздохнула Таня. – Кто знает, сколько может продлиться осада замка? Дни… Недели… Мы окружены.

     – Окружены, но не сломлены! – неожиданно твердо заявила Настасья. – Нечего упиваться безнадежностью нашего положения и предаваться грустным мыслям! Он не станет выжидать слишком долго – я уверена в этом. В его сердце пылает гнев, а гнев – нетерпелив.

     – Не бойся, Антон в любом случае защитит тебя, – многозначительно произнесла Малиновская, отодвинувшись от стола и принявшись раскачиваться на задних ножках стула.

     – Что ты имеешь в виду? – не поняла Таня.

     – Только то, что Антону она нравится. Разве нет? – Маша приподняла левую бровь, разглядывая Настасью. – Это, по-моему, уже и ежу ясно. Иначе всё не переросло бы в такой глобальный конфликт.

     – Не понимаю… – Таня переводила взгляд с Маши на Настю, и обратно.

     – А самое главное, – Маша в упор посмотрела на подругу, – что Насте он нравится тоже. Только она это тщательно скрывает.

     – Что за чушь ты несешь? – вспыхнула Настасья. – Просто Антон защищал меня, как поступил бы на его месте любой уважающий себя мужчина. Это вовсе не значит, что… – она перестала говорить, потому что Маша громко зацокала языком.

     Татьяна с удивлением увидела, что щёки Настасьи вдруг начинает заливать румянец.

     – Дело не в этом, – кажется, Маша впервые решилась озвучить то, о чем так долго размышляла. – Просто Антон никогда не проявлял к тебе достаточно явных знаков внимания, и поэтому между ним и Евгеном ты выбрала последнего. Но это вовсе не означает, что Антон никогда тебе не нравился. Так сложились обстоятельства. А когда Евгений проявил себя в отношениях, мягко скажем, далеко не с лучшей стороны, то… – Малиновская позволила своему голосу мягко сойти на нет. – Тем более, как все мы знаем, сердце Антона сейчас свободно.

     – Дорогая моя, осмелюсь предположить, что вид Темной орды у замковых стен слегка помутил твой рассудок, – довольно жестко парировала Настасья, при этом продолжая все больше краснеть.

     Но Машу уже было не остановить:

     – Эта война – бессмысленна. Флавиус и Сильфида всегда говорили нам, что мы созваны в Авалон для того, чтобы в урочный час выйти на битву с Великим Злом, а вместо этого мы собачимся друг с другом, как дети, не поделившие песочницу!

     – По-твоему, Евгений не тянет на роль Воплощения Зла?

     – Он лишь марионетка в игре Темных и Светлых сил, – ответила Маша. – Но в одном ты, безусловно, права: он переполнен ощущением собственной исключительности. Эта лживая битва развязана лишь во имя оправдания, чтобы доказать не только себе, но и другим – мол, смотрите, насколько могущественна моя магия! Иначе – если бы он действительно жаждал правды – он бы узнал её сразу, выведал до последней капли. И сегодняшнее театрализованное представление, названное переговорами, было бы посвящено не тому, каким образом передать ему Настю, а совсем иным вещам. Если, разумеется, Настасья ничего от нас не скрыла.

     – Если ты не веришь мне, можешь спросить у Антона, – Настя встала из-за стола, собираясь уйти. – Полагаю, он с удовольствием ответит на все твои вопросы!

     – Девочки, не ссорьтесь! – запаниковала Таня. – Мы все на нервах. Нам нужно просто успокоиться.

     Настасья уже сделала пару шагов к двери, и тогда Малиновская тихо, но достаточно отчетливо произнесла:

     – И Евгений, вместо того, чтобы спросить себя, что же такого есть в Антоне, чего нет в нём, какие качества души являются более ценными для Насти, он, не задавая вопросов самому себе, потому что убежден, что в мире существует лишь его правота и лишь его – единственно верная – точка зрения, ввергает всё то, что мы знаем и любим, в пучину войны, хаоса и разрушения, добиваясь эффекта совершенно обратного: он приводит Настасью в такой ужас, так глубоко падает в её глазах, что она уже больше никогда не вернётся к нему. И Черная Армия, собранная под его знаменами, не поможет ему тоже! Потому что Настасья давно любит другого!

     – Замолчи! – крикнула ей Настя, внезапно развернувшись, и множество дварфов, перестав заниматься своими кухонными хлопотами, уставились на них. – Ты спятила! У нас ничего не было с Антоном! Он – мой друг!

     Но Машу уже было не остановить, и она, не подумав, всплеснула руками и ляпнула: