Авалон. Возвращение короля Артура

— Так и есть, Джонатан, — ответила корреспондентка. — Результаты референдума в значительной степени зависят от влияния религиозной общины Британии. Зря правительство недооценивало ее роль. Политические эксперты и политтехнологи тоже не обратили внимания на «духовный фактор», а надо было его учитывать. — Она улыбнулась, давая понять, что закончила.

— Спасибо, Дейдра, — сказал Трент. — Мы еще поговорим с тобой, когда участки закроются. Надо будет посмотреть на результаты экзитпола.

— Я на связи, Джонатан.

Трент отвернулся к основной камере.

— Конечно, мы сообщим вам полные результаты сегодняшнего исторического голосования на последнем референдуме. Именно они решат судьбу британской монархии. В девять часов начнется передача «Монархия: решение нации». — Трент взял верхний лист бумаги в своей стопке и положил его лицевой стороной вниз. — К другим новостям. Ученые сообщают об еще одном незначительном землетрясении сегодня вечером у побережья Корнуолла в районе, который пресса окрестила «Авалон».

Подземные толчки — пятые за неделю — не превышали двух целых и трех десятых по шкале Рихтера. Тем не менее, они привели к существенным последствиям. Изменилось направление течения многих рек и ручьев южного региона. В приливных бассейнах рек нормальный ток воды изменился на противоположный, так произошло в эстуариях от Северна на западе до Темзы на востоке. Геологи и океанографы, многие из которых наблюдали за этим регионом в течение последних нескольких месяцев, предупреждают, что эти небольшие толчки могут быть прелюдией к крупному сейсмическому событию. — Поглядывая в монитор на столе, ведущий сказал: — У нас есть сообщение от Рональда Меткалфа. Мы получили его с борта исследовательского судна «Полперро» в Кельтском море.

Теперь экран показывал серую водную гладь под бесцветным небом и россыпь низких скал вокруг большого скалистого острова посреди моря.

— Экипаж «Полперро, — заговорил Меткалф, — занимался обычным делом: ученые пытались замерить мощность процессов, влияющих на сотворение новой суши у южного побережья Британии. Перед началом рейса я говорил с координатором проекта, доктором Кристиной Фуллер, директором…

Премьер-министр Томас Уоринг щелкнул пультом и выключил телевизор. Плевать он хотел на всякие новые острова! Сейчас его занимал только референдум. Если большинство людей проголосует против, это фактически положит конец его политической карьере. Победить на выборах Британской республиканской партии после такого провала — все равно, что поднять со дна «Титаник».

Ну кто мог предположить, что Церковь сможет повлиять на голосование? Уоринг потер усталые глаза. Церковь — он никогда даже представить не мог, что она может быть каким-то значимым фактором. А теперь слишком поздно.

Телефон, лежавший на подлокотнике кресла, зазвонил; он нажал кнопку приема.

— Уоринг.

— Господин премьер-министр, есть новые данные. — Звонил Деннис Арнольд. Он несколько раз докладывал в течение дня и сообщал сведения из различных источников. Когда Уоринг не ответил, Арнольд сказал: — Вы хотели, чтобы я позвонил, как только получу последние прогнозы.

— Да, — резко ответил Уоринг. — Ну и что там у тебя?

— Хорошие новости. Мы набрали полтора процента, может быть, даже два.

— Обалдеть, — пробормотал Уоринг.

— Два, почти два, — повторил Арнольд. — Мы все еще можем победить.

— Знаешь, Денис, эти твои два процента почему-то меня не утешают. Я напомню: мы подошли к этому референдуму с поддержкой в девяносто процентов примерно трети избирателей. А теперь мы изо всех сил пытаемся удержать лидерство в два процента, когда домохозяйки и пенсионерки стоят в очередях на избирательные участки, мечтая урвать из нас очередной кусок мяса. И ты еще уверяешь меня, что это хорошая новость! Так вот, я тебе скажу: это катастрофа!

— Что значит «катастрофа»? Есть же тенденция в нашу пользу, — возразил Арнольд, — и до закрытия участков еще два часа…

Уоринг прервал разговор. Он не хотел обсуждать этот вопрос. Бесспорным итогом стало то, что менее чем за две недели антимонархический лагерь потерял 40 процентов голосов. О чем тут говорить? Все политтехнологи не смогут убедить его в обратном. Социологи и так головы сломали, пытаясь понять, когда изменилось настроение людей.

Уорингу не нужны были никакие опросы общественного мнения, он и так знал, когда начался этот разрушительный процесс, причем знал точно, с точностью до миллисекунды. Это случилось тогда, когда этот чертов молодой монарх взобрался обратно на ящик в Гайд-парке, весь в крови, но так и не побежденный, встал перед потрясенной толпой Гайд-парка и сказал, что Авалон ждет своего часа.