Аванпост

– Прошу тебя, перестань реветь… Лучше бы я слушал стихи Троппауэра. Они очень похожи на твою историю. Такие же волнующие, грустные – и ничего нельзя понять… На вот, возьми сигарету, закуривай и рассказывай все по порядку.

Переведя дух, студент кое-как унял свои всхлипывания и задышал ровнее. Временами, правда, еще шмыгал носом. Его трясло от волнения, так что поначалу стучащие зубы рассекали слова на слоги…

– Теперь вы все узнаете, – прошептал он. Потом многозначительно добавил: – Господин майор.

Голубь вскочил и, взвыв, шваркнул кепи о песок. – Только без этих глупостей, умоляю!

– Хорошо, хорошо… Не будем об этом. Предположим, я ничего не знаю.

– Во всей этой истории именно я – тот, кто ничего не знает. И чем больше мне пытаются что-то объяснить, тем меньше я понимаю.

Малец хитро улыбнулся.

– Договорились. Так слушай. Предположим, ты ничего не знаешь. Просто ты мой верный друг, и я рассказываю тебе все ужасы затем, чтобы, если я умру, было кому затянуть петлю на шее мерзавцев. Для начала имей в виду, что все это множество людей, которые расположились здесь вокруг нас лагерем, никогда не вернутся оттуда, куда идут. И причиной тому несколько мерзавцев, которые убили Рюселя.

– Объясни мне наконец, какой такой эликсир жизни изобрел этот господин Рюсель.

– Он нашел путь, который искали две тысячи лет. Светоний Паулин еще в первом веке побывал здесь, и он упоминает в своих записях о некоей Крокодильей троне, которая беспрепятственно ведет через пустыню до страны Черных Великанов. Поскольку вдоль берегов Нигера

в тех местах, которые описывал Светоний, живут пигмеи, Рюсель предположил, что великаны – это народ сокота. Они по сравнению с пигмеями действительно огромного роста. Так это упоминание, которому серьёзные ученые из-за слова «великаны» не придавали значения, сослужило Рюселю добрую службу, и он доказал, что оно верно. Равно как и слова Геродота, до известной степени. Теперь о Геродоте…

– Друг… Не надо о Геродоте! Или где-нибудь в другом месте, но только не в Сахаре! Мне с этими древними и в морской академии было одно мучение.

Сквозь серую пелену пыли проглядывала молочно-бледная луна. Ее тусклый свет падал на уходящие в бесконечность песчаные холмы. Горестно заржал напугавшийся чего-то мул, и издали ему ответили гиены.

– Ты должен это выслушать… – сказал Малец. – Из-за этого погибнут тысячи людей…

– Не сердись, но это глупость, что из-за каких-то там классиков в пустыне гибнут люди! Здесь жара, нездоровый климат. Но ни Вергилий, ни Шекспир тут ни при чем!

– Я знаю, ты притворяешься. Но все-таки прошу тебя, потерпи еще немного. Геродот пишет, что между Нилом и Нигером есть сообщение. И туманно объясняет это крокодилами. По мнению Рюселя, Крокодилья тропа ведет через Сенегамбию, а Геродот, который шел дорогой Светония, очевидно, перепутал Нил с Гамбией. Тот, кто найдет этот путь, соединяющий Сахару с провинцией Нигер, сделает величайшее открытие нашего времени и поможет освоению Африки. Построить тогда железную дорогу через Сахару будет пара пустяков. Она соединила бы Средиземное море с портами на западноафриканском берегу. Потом Франция захватила бы свободные земли в Сенегамбии, ту самую Баталангу, где Живет народ сокота.

Сокота знают этот путь, который со времен Светония и Геродота все пытаются найти. Рюсель считал свое предположение о том, где он должен быть, абсолютно верным… Но Рюсель исчез. И никогда не вернется. В Марокко возвратился только доктор Бретай, смертельно больной, а еще Анри Гризон остался живехонек…

– Этот Гризон… Он тоже был там вместе с Рюселем?

Малец хрипло, вызывающе рассмеялся:

– Был?… Он его и убил!

2

То есть этот человек, чей бумажник лежит у него в кармане, кого проткнули в доме доктора Бретая его штыком, этот самый Анри Гризон убил Рюселя?

– А ты откуда все это знаешь?

– Меня с Гризоном свела та женщина, я подозреваю, что она была его любовницей или агентом. Гризон втерся в доверие к Рюселю, выдавая себя за богатого путешественника и охотника на львов. Как человек опытный, он и организовывал экспедицию, и меня с собой взял.

– А кем он был на самом деле?

– Теперь-то я знаю: прожженным политическим авантюристом. То он становился мусульманским пророком и устраивал беспорядки в Аравии, то в качестве рабочего поднимал забастовку на иракских нефтяных приисках, за немалые деньги, конечно. Я и Лапорте, один охотник, были самыми молодыми в экспедиции.

Мы остановились лагерем в пустыне, недалеко от тропиков, в том месте, где позднее создали пост Ат-Тарир. Жившие в лесу пигмеи помогали в работе по лагерю. Отсюда Рюсель отправился в свой последний путь. С ним пошел только доктор Бретай. Возможно, Рюсель подозревал, что в экспедиции есть сомнительные люди, поэтому никого больше не взял. До лагеря добрались только Лапорте, Лорсакофф, он русский, Гризон, англичанин Байрел и я, остальные из-за болезни или по другим причинам отстали по дороге.

Вечером наши помощники-туземцы, человека четыре, среди которых был и вождь, Илломор, устроили небольшой праздник и пригласили на него нас, своих белых хозяев.