Авантюра, валюта и кровь

Майкл Мэссон слыл аферистом средней руки и в узком кругу «специалистов профессии» добился сравнительно неплохих результатов, причем в определенных преступных сообществах пользовался неким криминальным авторитетом, для авантюриста довольно-то значимым; он так ловко обыгрывал хитроумные махинации, что посидеть за решеткой ему довелось только единственный раз, хотя за ним водилось не менее пятидесяти успешно прокрученных комбинаций (из числа известных полиции и бездоказательно ею проваленных). Говоря о его внешности, без преувеличений можно заявлять, что она выглядела приятной, не была еще тронута зрелостью и выдавала представителя сильного пола, достигшего лет двадцати восьми, может, чуть больше; молодой мужчина, он был высок ростом и обладал внушительным телосложением, спортивным и примечательным; красивое лицо, продолговатое и худощавое, густые черные волосы, зачесанные назад, под цвет им выразительные глаза, смуглая гладкая кожа – все перечисленные характерные признаки указывали, что при большом желании представитель преступной профессии мог бы сделать успешную карьеру киноактера [но… то ли похожий вид деятельности ему не нравился, то ли тяга к отчаянным приключениям пересиливала все остальные потребности, однако иметь дурную славу среди преступного мира его устраивало намного больше, чем, скажем, более честные виды заработка (недаром он любил приговаривать: «Обладать красивым телом – еще не значит располагать предприимчивыми мозгами, и навряд ли кто-то из тех, кто бездумно сверкает на подиумах, достоин достигнутых возвышенных званий»)]. Одеваться он привык в ковбойскую кожаную куртку, модные тёмно-серые джинсы, эффектные казаки-ботинки, ненавязчиво позвякивавшие железной цепочкой, и фетровую шляпу, изготовленную на американский манер и отмеченную коричневатым окрасом. Еще про искателя приключений следует рассказать, что, в силу его возрастных параметров и приятной наружности, возле него всегда крутилась какая-нибудь очаровательная милашка, едва ли доходившая до двадцати, как максимум, двадцати пяти лет. Оно и неудивительно: во-первых, в его глубоких карманчиках всегда шуршали денежные ассигнования, многочисленно ёмкие и добытые из неиссякаемых источников (что, как известно, для большинства представительниц слабого пола является причиной, немаловажной, а в некоторых случаях, для заведения отношений, возможно, и главной); во-вторых, молодой человек виделся неким генератором интересных идей и с ним никогда не бывало скучно; в-третьих, он был абсолютно непредсказуем, то есть его планы настолько резко могли измениться, насколько, направляясь, к примеру, в Россию, он вдруг делал неожиданную пересадку и дальше следовал уже, условно скажем, в Австралию; в-четвертых, Михаил был бесподобно красив, прямо как тот Аполлон, и редкая обворожительная прелестница могла равнодушно пройти мимо, чтобы не задержать на нём затуманенный взгляд, где-то восхищенный, а в чём-то и зачарованный. Но существовало еще одно значимое обстоятельство, помогавшее ему удерживать позиции, занятые в преступном сообществе: новоявленному комбинатору везло невероятно, и подмечались даже удивительные случаи, когда профессионально направленная пуля пролетала мимо лишь потому, что Майклу вдруг приспичило подтянуть шнурки, либо поднять внезапно покатившуюся монетку; да, раз от раза появлялись недовольные люди, настойчивые желавшие увидеть его среди мертвых, но по каким-то непонятным законам жизни, непостижимым нормальному пониманию, ему всегда удавалось убедить разгорячившихся недругов, что умирать ему пока еще рановато.

Возвращаясь к его последнему предприятию, когда произошло непредвиденное изменение курса, Мэссон в душе немного занервничал, а заодно и счел необходимым изобразить из себя недовольного пассажира, которому вдруг стало необычайно интересно, что же явилось натуральной причиной корректировки нью-йоркского рейса, обычно «Аэрофлоту» несвойственной. Осуществляя возникший замысел и отобразившись недовольной мимикой, он подозвал к себе молодого стюарда и, стараясь как можно эффектнее разыгрывать внутреннее волнение, якобы его охватившее, в связи с неожиданным нарушением планов (что, по правде сказать, получалось у него довольно неплохо), обратился к нему с насущным вопросом, прокручивая в сметливой голове различные варианты развития последующих событий:

– Что-то происходит? Почему мы совершаем посадку во Внуково, а не, как намечено, в Шереметьево? Меня должен будет дожидаться один человек, я же – вот напасть! – не смогу предупредить его о смене маршрута по той роковой причине: батарея в моем мобильнике села.

– В таком случае мы можем предложить Вам бортовой телефон, и вы вполне успешно согласуете Вашу дальнейшую встречу. Между прочим, пока Вы ожидаете, наша компания предоставит Вам самые комфортные условия и постарается устранить любые неприятности, способные возникнуть в период временного пребывания в аэропорту, а заодно и, как сможет, скрасит общую томительность ожидания.