Авантюрист

— Позорного в этом, разумеется, ничего нет, но существуют другие проблемы. А кроме того, это было тринадцать лет назад. В то время конфиденциальность была нормой. Агентство предприняло официальные юридические шаги, чтобы затруднить мне или Райану общение с ребенком. Мы подписали согласительный документ, что добровольно отказываемся от ребенка. Мы также согласились, что никогда не вступим в контакт с ребенком без предварительного согласия агентства. Вначале они даже не хотели ничего сообщать о приемных родителях ребенка, но я настояла, чтобы встретиться с матерью. Хотела знать, кому передаю Терезу. Документы о рождении у меня ребенка были запечатаны в конверт и положены под спуд. Открыть их может только суд. Взамен были составлены новые, свидетельствующие, что этот ребенок появился на свет в семье Флорио. Много чего еще было придумано, чтобы сделать процесс необратимым.

— Вы советовались с адвокатом?

— Что вы? Мы вообще об этом никому не говорили. Советовались же исключительно друг с другом. И страшно переживали. Для агентства же главными были приемные родители, которые считались клиентами. А мы с Райаном клиентами не были. Мы просто поставляли им нашего младенца как товар.

— Как это все ужасно. — Пейджер Сингха настойчиво забибикал. Обычно он очень гордился этим устройством, но сейчас, поднимаясь, раздраженно выключил его. — Поговорим позднее. И не вставать, Ребекка. — Он строго погрозил пальцем. — Ваше колено может не выдержать напряжения. Постарайтесь сохранять терпение и хладнокровие.

Она молча смотрела ему вслед, погружаясь мыслями в прошлое.

Они отдали Терезу через восемь дней после рождения, Ребекка и Райан Фостер. Теперь надо было выполнять подписанные условия. Думали, что забудут девочку, а вышло наоборот. Они приговорили себя к пожизненной эмоциональной каторге, и память о ребенке терзала и преследовала их всю оставшуюся жизнь.

«Знала бы, что так получится, — думала Ребекка, — обязательно бы настояла на возможности каким-то образом встречаться с дочкой. Это было бы гораздо лучше. А так я запрятала мину замедленного действия в свое сердце, и в сердце моего ребенка тоже. Не эта ли мина взорвалась наконец сейчас в Сан-Франциско?»

В этом своем жутком страхе Ребекка не была способна признаться даже добрейшему Моану Сингху.

Ребенок являлся к ней во сне. Многие годы. Девочка в этих снах ничего не говорила, а только печально смотрела прямо в глаза и молчала. Больно было непереносимо.

Ребекка наконец выучилась, стала педиатром, прочитала много книг по специальности, и ей уже давно было ясно, что ребенок все равно рано или поздно узнает правду, даже если приемные родители будут хранить молчание. И это открытие может отразиться на ней самым пагубным образом, потому что потом всю жизнь девочку будет преследовать комплекс неполноценности. Но может случиться и хуже. В еще не окрепшей душе может образоваться такой эмоциональный хаос, она может почувствовать внутри такую пустоту, что дальше все непредсказуемо. Не это ли случилось сейчас в Сан-Франциско?

Ей вдруг захотелось поговорить с Райаном. Очень сильно. Захотелось ощутить его мудрость, чуткость, доброту. Но Райан был далеко отсюда, на другом конце земли. Когда-то они безраздельно принадлежали друг другу, но с тех пор много воды утекло. Очень много.

Вконец измучившись, она закрыла глаза и позволила сну одержать верх.

Обед Ребекке принесли в двух горшочках. В одном что-то относительно мягкое, овощное, приправленное соусом карри, в другом — жаркое из бочкообразных черных грибов, обильно сдобренных асафетидой. Ребекка, конечно, не знала, что все это приготовили для нее, бедной одинокой американки, за которой некому ухаживать, родственницы Моана Сингха. Впрочем, еда ее интересовала сейчас постольку поскольку, потому что вся она была поглощена своими мыслями. Съев по нескольку ложек из каждого горшочка, Ребекка отщипнула кусочек от плоского индийского хлеба чепати.

Наскоро утолив голод, она отодвинула поднос и при этом невольно напрягла ногу. Колено пронзила острая боль.

Ребекка думала о Барбаре Флорио. Она ей тогда не очень понравилась. В агентстве ни в какую не хотели раскрывать личности приемных родителей. Понятное дело, они хотели исключить для нее любую возможность позднее возвратиться к Терезе. Но Ребекка категорически настояла, чтобы встретиться по крайней мере с приемной матерью, угрожая, что в противном случае все переговоры о передаче ребенка прекращает. Тогда сотрудники агентства с видимой неохотой вынуждены были организовать две короткие встречи.

Во время этих встреч Барбаре Флорио не терпелось произвести впечатление. Разговор велся в основном вокруг того, насколько она богата и какая райская жизнь ожидает ребенка. Барбара Флорио полагала — впрочем, это вполне естественно, — что молодая мамаша нищая. Ей в голову не приходило, что Ребекка может быть из семьи не менее богатой, чем она.