Авантюрист

Низкие облака медленно сползали с гор в долину Катманду. Лил проливной дождь. Казалось, звук падающей воды не смолкнет никогда. С небольшими перерывами дождь продолжался круглые сутки. Потоки воды каскадами низвергались с карнизов крыш на городские улицы, превращая их в красноватые грязные реки. К тому же было холодно.

Туристский сезон давно закончился, все разъехались по домам. Катманду затих. Опираясь на палку, Ребекка спустилась вниз и стала в дверном проходе, глядя на дождь.

«Ребенок. Мой ребенок». Здесь, на «крыше мира», к ней пришло решение огромной важности. Ее сердце трепетало в груди, как птица, которой не терпится взлететь отсюда, из этой дождливой долины. Поеживаясь от холода, Ребекка наблюдала, как дождь постепенно переходит в мокрый снег, а затем и вовсе пошел один снег. Фикусовое дерево вначале стало серым, затем побелело. Ребекка не уходила. Снег ударял ей в лицо, залеплял глаза, каждая маленькая снежинка, казалось, впивалась в кожу, как острая булавочка, и, прежде чем растаять, жгла примерно с полсекунды. Ребекка чувствовала, что внутри у нее что-то сдвигается, перемещается, какие-то шестерни зацепляются друг за друга. Это значит — пора. Она развернулась и поковыляла обратно наверх искать Моана Сингха.

Он был в своем крохотном голом кабинетике, сидел за столом, уставившись на сжатые пальцы.

— Я никогда вас не забуду, Моан, — тихо проговорила она.

Он поднял глаза и, сделав над собой усилие, поднялся на ноги. Еще большее усилие пришлось приложить, чтобы широко улыбнуться.

— Итак, вы готовы нас покинуть?

Она погладила палку.

— Да. Я и мой верный ослик, мы готовы пуститься в путь.

— Позвольте мне полюбоваться, как вы умеете ходить, — попросил он.

Она проковыляла до двери, развернулась, приблизилась к столу, снова развернулась и направилась к двери. Сингх смотрел во все глаза. Она была сейчас необыкновенно хороша. Да, оставаться здесь у нее больше не было никаких причин. Он больше ничем не может ей помочь.

Сингх догнал ее, мягко положил руку на плечо и произнес по-непальски:

— Летите с миром, моя прекрасная птица. Учитесь снова летать.

Она вопросительно вскинула на него затуманенные глаза.

— Переведите.

Он улыбнулся и покачал головой:

— Лучше не надо.

Она подалась вперед и расцеловала его в обе щеки.

— Спасибо за все, что вы для меня сделали. Вы очень хороший доктор.

— А как же иначе. — Он пытался бодриться. — Удачи вам в ваших поисках.

— Спасибо. У меня такое чувство, что удача мне очень даже понадобится.

Их глаза встретились на мгновение. Она не хотела плакать, но заплакала.

— Нет, нет, — заволновался Сингх, нащупывая в кармане носовой платок, — не надо.

— Я говорю совершенно серьезно, Моан. Я никогда вас не забуду. И может быть, когда-нибудь вернусь.

— Если нам больше не суждено встретиться здесь, то мы обязательно встретимся в какой-нибудь другой жизни. Так же как встретились в этой и, вне всякого сомнения, встречались в наших прошлых жизнях. А теперь ступайте.

Он смотрел ей вслед, как она уходит. Вот она открыла дверь, на мгновение оглянулась, а затем исчезла.

Это было высоко в воздухе, может быть, где-то над Монголией, когда после долгих бессонных часов ее сознание наконец переключилось на нейтральную передачу. Мчащиеся галопом кони замедлили свой бег. Ей снился Райан, каким он был еще в самом начале, до того как она потеряла с ним невинность. Ей снились прикосновения его рук, надежность, с какой они ее обнимали, звук его смеха. Ей снилось то, чем они с ним занимались, и то, чем не занимались никогда. Видимо, не успели.

Потом ей снилось их расставание, та безнадежность, в которую она сразу же окунулась. И с каждым днем погружалась в нее все глубже, а он в это время становился с каждым днем все дальше и молчаливее. Ей снилась ее последующая жизнь без Райана, длинная череда серых безрадостных дней, которые не имели ни цвета, ни запаха. Она проснулась вся в слезах, но вскоре заснула снова.

На сей раз несколько часов Ребекка проспала без сновидений, только под самый конец к ее губам неожиданно приблизились губы Райана, с их ощущением она и проснулась. И сразу же ее со всех сторон обволокла отвратительная реальность. С сильно бьющимся сердцем она открыла глаза.

Посмотрела на часы «Ролекс» в золотом корпусе, которые купила вскоре после развода с Малкольмом. Три часа ночи по лос-анджелесскому времени. Час, когда гаснет надежда. Подняла штору. Небо за окном светлело, звезды начали бледнеть. Далеко внизу растянулась бесконечная серая простыня облаков, сотканная из свинца.

Куда она держит путь? К поражению или к победе? К выздоровлению, или ее ждет еще большее разочарование?

Часть вторая

ЗЕМЛЯ

Урбино. Италия

Синьоре Фиорентини Ребекка нравилась, и на это были все основания.

Она сильно отличалась от студентов и туристов, которые обычно останавливались на небольшой срок в этой комнатке наверху за десять долларов в день. Ребекка была спокойная, мягкая, отзывчивая. Сама, ее никто не просил, вызвалась помогать по дому. Синьора Фиорентини называла ее «самаррита», то есть неприкаянная.