Авантюрист

— Хорошо спала?

— Прекрасно.

Ребекка села на постель и поцеловала девочку в щеку.

— Как дела с этим? — Она показала на живот Терезы.

Та сделала гримасу.

— Почти прошло. Я и не знала, что это так противно.

— А разве твоя мама не рассказывала тебе во всех деталях?

Тереза пожала плечами.

— Мама вообще со мной мало разговаривала. Она занималась только Девон.

Ребекка помрачнела.

— Ты очень переживала?

— Не столько я, сколько Девон. Она ее своим вниманием буквально изводила.

— Очень жаль.

— Для меня не совсем, — серьезно сказала Тереза. — Я благодарила Бога, что она не пристает ко мне. Жила своей жизнью, занималась, чем хотела. А вот Девон действительно пришлось несладко. Мама давила на нее со всей силой. Между прочим, они с папой разорвали отношения в основном из-за Девон.

— Я этого не знала, — смутилась Ребекка. — Как это случилось?

— Очень просто. Мама старалась, старалась, а Девон была на стороне папы. Мама просто не могла этого вынести.

Не уверенная, что правильно поняла сказанное, Ребекка пристально посмотрела на Терезу:

— Что значит «была на стороне папы»?

— Она его любила больше, чем маму. И мама это обнаружила. — Тереза мотнула головой, как бы стряхивая неприятные воспоминания. — Послушай, Ребекка, ты бы вышла замуж за папу, если бы он предложил?

Ошеломленная, Ребекка медленно покачала головой.

— С чего ты взяла, Тереза, что он может мне это предложить?

— Может, — ответила Тереза. — Потому что ты совершенство.

Ребекка встала и направилась к окну. Кристально-голубое небо, припорошенный снегом белый мир, а на сердце темно.

— Не стоит сейчас обсуждать такие вещи, Тереза, — проговорила она, не оборачиваясь. — Потому что прежде надо решить главный вопрос.

— Ты имеешь в виду со мной? — тихо спросила Тереза.

— Да, — так же тихо ответила Ребекка. — Невозможно всю жизнь прятаться в доме у мельницы.

Тереза быстро вскочила с постели.

— Я хочу тебе что-то показать. — Она опустилась на колени и скрылась под кроватью. Озадаченная Ребекка наблюдала за ее действиями. Через пару секунд Тереза вылезла с книгой в кожаном переплете и протянула ее Ребекке. Книга была заперта на маленький замочек. Тереза сняла с шеи цепочку с золотым ключиком.

— Ах вот, значит, для чего у тебя этот ключик, — улыбнулась Ребекка.

Лицо Терезы было очень серьезным. Она протянула цепочку Ребекке.

— Возьми и прочти.

Ребекка нерешительно взяла ключик.

— Ты действительно хочешь, чтобы я это прочитала?

Тереза кивнула и прошептала еле слышно:

— Попробуй понять.

— Попробую, — сказала Ребекка. — Обещаю.

— Я ведь тебе не безразлична?

— Конечно.

— Почему? Почему не безразлична?

— Потому что ты особенная.

— Что, просто так, за красивые глаза?

— Я тебе уже ответила, — сказала Ребекка.

— А я не поняла. Мне кажется, что у тебя должны быть какие-то особые причины, какие-то… особые… — Голос Терезы осекся, и она замолчала. А потом протянула руку и сжала руку Ребекки. Очень сильно, почти до боли.

— Хм… возможно, есть и особые причины, — пробормотала Ребекка.

— Я хочу, чтобы ты мне о них рассказала.

— Расскажу. Скоро.

Они подошли к самому краю пропасти, на дне которой лежала опасная правда. Еще шаг, и они обе полетят в эту страшную бездну. Ребекка прикусила губу почти до крови.

Возвратившись к себе в комнату, она открыла книгу ключиком. Хрупкий замок, маленький ключик — все это было таким забавным. С их помощью Тереза защищала свое самое сокровенное, но Ребекка знала, какую важность могут иметь для подростков подобные символы. Тереза носила этот ключик на шее, почти как нательный крест, и Ребекку глубоко тронуло ее доверие. Открыв книгу, она зажала ключик в ладони. Книга была исписана примерно наполовину крупным неровным почерком Терезы. Это было что-то вроде литературного альбома. Большей частью стихи, перемежающиеся небольшими прозаическими вставками. На первой странице Тереза написала крупными печатными буквами: КРЕЩЕНИЕ ОГНЕМ, а ниже был небольшой рисунок — что-то вроде древней чаши, в которой горело пламя.

Ребекка перевернула страницу и прочла первое стихотворение.

Я пыталась тебя любить,

Мама,

Но твоей религией была ненависть.

И тогда я крестила тебя огнем.

Я вообразила, что ты горишь,

Мама,

И я отчетливо это видела.

А когда с тебя сошла кожа,

И плоть тоже,

И наконец обнажился голый обугленный череп,

Который при моем прикосновении сразу же раскрошился,

Я наконец-то увидела, что там у тебя внутри.

Мама.

Безногие личинки и черви повсюду.

Они ползали среди пепла,

Проделывали ходы

И зарывались в свои черные норы.

Чувствуя легкую тошноту, Ребекка перечитала стихотворение, а затем перевернула страницу. Следующий опус был короче. Тереза старательно окантовала его со всех сторон языками пламени.