Авантюрист

Хриплым голосом односложно поблагодарил, схватил дрожащей рукой нож, обтер об рукав и спрятал за голенище.

— «Спасибо» оставь себе, а находку давай сюда.

— Лови. — Кинул увесистую капсулу через костер так же под ноги, но Арагорн ловко перехватил снаряд в полете.

— Что еще взял у бродяги?

— Тоже расстреляешь за мародерку? — скорчив для порядка недовольную физиономию, извлек игральные кости из кармана камзола, положил на камень и с видом сироты, отдавшего негодяю единственную черствую горбушку, уставился на пламенеющий костер.

Арагорн спрятал стальной тубус во внутренний карман пиджака, молча поднял кости правой рукой и сжал в кулаке. В черных глазах загорелись искры, а губы сложились в довольную усмешку.

— Нет, не расстреляю. Может, сыграем, Богдан?

— Уже сыграл по твоим правилам… — пробурчал я в распухший от удара нос. — Азартные игры не мой выбор.

— Лукавишь, однако! Я же вижу, азарт в тебе есть. Практичный ты, неоправданный риск не любишь, но для дела это даже хорошо. Чем заканчивается безграничная вера в свою удачу, ты сегодня увидел.

С этими словами мужчина положил на камень костяшки двумя шестерками вверх.

— Бери, не стесняйся. Знаю, пригодятся.

Благодарить не стал. Кости вернулись в набедренный карман камзола. А в следующую секунду сделалось темно. То, что вместе с туманом физиономия распрощалась с последствиями боксерского поединка, я ощутил не сразу.

— Вы что себе позволяете? Что за дешевые трюки с исчезновением? Почему не сообщили, что вы маг? — атаковал вопросами разгневанный Фишер. Он нервно ходил по своей «кабинетной» палатке в расстегнутом мундире и протирал лицо тонким белоснежным платком.

Улыбнул, старпер. Забавно у тебя разведка работает. Весь лагерь только о том и гудит, кто баронессе Тотенкопф засадил по самые помидоры. Шевельнулась мысль уточнить у Самсона с Орканом, почему Городецкий числил даму мужским полом.

Но это потом, а пока нападение — лучший способ защиты.

— Полковник, успокойтесь. Я сразу же доложил вам, что нахожусь в особом распоряжении ставки, и полагал, человек вашего уровня достаточно осведомлен, что сие означает.

Пока под конвоем топал до штабной палатки, родилась отличная идея выдать себя за сотрудника самой секретной спецслужбы. В активе — безупречный документ, знание имперского языка и странные обстоятельства моего появления. К тому же местные «церэушники» часто пользуются услугами наемных отрядов — Фишер по роду службы обязан знать это. Однако полковник не произвел на меня впечатления человека, сведущего в вопросах контрразведки. Раз меня выдернули с кичи «замирять русинов», это мой шанс еще раз популярно объяснить, кому жалкий скудоумный человечишка удумал вставлять палки в колеса и словесные клизмы. Пускай сразу не поверит, пускай вернет в кутузку до выяснения обстоятельств. Главное, у стенки не оказаться, а там уж как-нибудь выкручусь.

— Что за чушь? К чему такая таинственность? — Фишер вдруг сел, где стоял, и более спокойным и даже доверительным тоном поинтересовался: — Так… вы?.. — Не дожидаясь заготовленного ответа, продолжил: — Конечно, как же я не догадался раньше?! По особым поручениям, говорите?!

Я не упустил возможности подыграть тщеславному дураку, заговорщицки прошептав:

— Тише, прошу вас!

— А вы, господин Романов, по дипломатической части… или как?

— «Или как». Вы гарантируете здесь отсутствие лишних ушей? Вы уверены в своих людях?

Легким движением руки перевел внимание Фишера от попытки определения, к какой категории агентов я принадлежу, к приемной палатке, где охрана и писари вовсю «грели уши». Затем нарочито строго и громко заявил:

— Полковник Фишер, не забывайтесь! Я и так сказал вам более, чем мог! Только из уважения к вашим заслугам в глазах моей службы.

Собеседник прямо-таки засветился от какого-то затаенного счастья. Бездушный бюрократ исчез, передо мной вытянулся, подавшись вперед, распространитель слухов со стажем, алчущий немедленно приобщиться к чужим секретам. Причем в глазах читалось — разницы между светскими сплетнями или военной тайной этот уникум не понимал совершенно.

— О! Не знал, что в тех сферах известно о моих, хотя… что это я… Итак, к делу! Ведь дело, несомненно, государственной важности!

Энергично опустив подбородок на грудь, я подставил себе резной тяжеленный стул, уселся и вальяжно откинулся на спинку стула, словно заправский сын турецкоподданного. Голос мой сделался тих и расслаблен:

— Мне поручено расследовать несколько случаев контрабанды стратегического сырья и оружия. Как вы понимаете, речь идет об особо крупных злоупотреблениях, в которых могут быть вольно или невольно замешаны имперские служащие и офицеры. Честь мундира для старой знати — далеко не пустой звук. Меня предупреждали, но я не верил, насколько на окраинах нашей цивилизации все прогнило!

Полковник согласно кивал, как игрушечная собачка с головой на пружинке при езде по ухабистой дороге.