Авантюрист

– В чем дело, господин? – спросил хозяин, грозно зыркая на подчиненных. – Вы обнаружили пропажу? Кто-нибудь что-нибудь украл?

– Здесь был один предмет. – Я пристально разглядывал обращенные ко мне лица трех женщин. – Серебряная вещь, доставшаяся мне от благородного прадеда… Возможно, она упала на пол. Возможно, кто-то из вас подобрал ее и, не зная, кому она принадлежит, взял себе… Я не держу зла. Я только настоятельно попрошу вернуть ее. Цены в ней немного, но для меня это – память о предке.

Хозяин хмыкнул и почесал бороду. Толстуха пожала плечом, вислоносая тяжко вздохнула, девчонка с откровенной скукой смотрела в потолок.

– Так ведь, – осторожно начал хозяин, – господин хороший, тут вчера такое было… Кто-то из этих… из благородных господ гостей мог унести. Спьяну-то, да не разобрав… А коли нет – так веником смели, столько хламу здесь было, смели и в кучу… Может, в мусорной яме поищете?

Если в вопросе и была издевка, то глубоко припрятанная; я подумал с ужасом, что трактирщик, возможно, прав. Неужели придется разгребать помойку?!

А вот заставлю Танталь, решил я в приступе раздражения. Тоже мне… великая актриса…

Раздражение тут же ушло, сменившись угрызениями совести; я почесал подбородок, поочередно заглядывая в глаза всем троим:

– Итак, барышни? Вещь заметная, просто так не пропала бы, большая, серебряная…

– Вы же говорили, что цены в ней мало, – фыркнула девчонка. – Теперь оказывается, что она большая…

– А я еще доплачу, – сказал я мягко. – Кто вернет мне – доплачу золотыми монетами… Вспомните, а?

Толстуха снова пожала плечом. Вислоносая хлопнула глазами:

– Хозяин… Работа-то стоит… потом с нас же спросите…

Трактирщик нахмурился:

– Господин… э-э-э… Никто, стало быть, не видел и не знает. Может, гости унесли, может, в щелку провалилась… Поискали бы… мы плутовок не держим, у нас все честно, никто из гостей не жаловался… так что извиняйте, благородный господин.

И повелительным жестом отправил служанок по рабочим местам.

Я поднял глаза: сверху, с лестницы, за дознанием наблюдала бледная, подавленная Танталь.

* * *

Время не стояло; дело шло к конфликту – Бариан не мог больше ждать, в то время как я не собирался трогаться с места, пока не найдется подарок Дамира. Надо сказать, с каждым часом надежд на это оставалось меньше и меньше; в хлеву возился и мычал сквозь кляп не привыкший к такому обращению князек. Танталь маялась, а Бариан, уже не скрываясь, тянул ее с собой, и я его вполне понимал.

– Поезжай, – сказал я, когда краснощекий с мороза Муха доложил, что «можно ехать». – За Алану не беспокойся. Я ее муж.

Танталь молчала. На щеках ее лежали неровные красные пятна.

Неизвестно, чем бы закончилось дело, если бы в эту самую минуту хозяин не решил провести ревизию… нет, не в хлеву. В блестящем после уборки обеденном зале. Случилось так, что, проведя пальцем по одному из столов, он вляпался в неотмытый слой жира; мы с Танталь стояли на лестничной площадке и оба вздрогнули от пронзительного крика:

– Ми-ира! Ки-инда!

В зал вбежали две служанки – девчонка и толстуха, обе перепуганные, а может быть, изображающие испуг; хозяин воздевал над головой нечистый палец, словно это был карающий жезл:

– Эт-то что такое? Эт-то кто убирал, я спрашиваю?!

Служанки переглянулись; хозяин ухватил свободной рукой толстуху за шиворот и ткнул носом в столешницу, достаточно сильно ткнул, толстуха ойкнула и, отскочив, жалобно захныкала:

– Это не я… это Мира…

– Эт-то что такое?! – снова взревел трактирщик и ухватил за воротник вертлявую Миру.

Вот тут-то ОНО и случилось.

Девчонка, привычная, по-видимому, к таким воспитательным процедурам, сама сделала шаг к столу, не ожидая, пока ее ткнут мордой; она даже нагнулась, как бы продолжая движение хозяина, и тут только обнаружила, что никто ее не держит. Рука хозяина соскользнула с ее воротника, так и не успев совершить насилия.

Трактирщик ничего не понял. Разозлился пуще прежнего и сделал новую попытку – с тем же результатом; Мира хлопала глазами, не понимая, с чего это хозяин ее щадит. Толстая Кинда занималась только собственным ушибленным носом; рядом со мной тихонько охнула Танталь.

Я сбежал вниз, прыгая через три ступеньки. Прежде чем хозяин успел вкатить обратно выкатившиеся от удивления глаза, я поймал Миру за руку и прошипел в перепуганное лицо:

– Отдай. Убью.

Девчонка безропотно подчинилась; рука ее нырнула куда-то за корсет, и спустя секунду булавка Дамира легла ко мне в ладонь.

– Мерзавка, – сказал я нежно.

В этот момент трактирщик опомнился. Возможно, меня он вообще не заметил – во всяком случае, не понял, что произошло; его собственная служанка впервые в жизни отказалась ему повиноваться, и стерпеть это было никак невозможно. Разъяренный, он сгреб девчонку за шиворот – на этот раз с успехом, и двинул о стол так, что столешница охнула, а у Миры перехватило дыхание. На кокетливый передничек закапала кровь из разбитого носа.

– Я т-тебе!..

Вероятно, хозяин продолжал бы экзекуцию, если бы моя рука не опустилась к нему на плечо. Опустилась вроде бы небрежно – и вместе с тем тяжело.