Авантюрист и любовник Сидней Рейли

— Во всяком случае, мне нечего возразить…

— Вот и хорошо. Ваша задача — сделать так, чтобы англичане возобновили интерес к русскому вопросу и выделили нам субсидии. С моей стороны, я приложу все усилия для составления единого и однородного отряда, до 5 тысяч штыков и сабель, чтобы он мог поддержать восстание в России. Между прочим, в лагерях и казармах Польши обосновались остатки армий Булак-Балаховича и Перемыкина, по моим подсчетам — около 15 тысяч человек. Думаю, их можно будет мобилизовать на новую войну…

Железный с восхищением посмотрел на Бориса. Вот кто времени даром не терял! Савинков — как птица Феникс, каждый раз возрождается из пепла. И откуда такая воля, такая уверенность, такая надежда в этом человеке?! Как ему удалось сохранить все это, несмотря на страшные поражения, через которые ему довелось пройти?

— …считаю необходимым внедрять своих людей в Красную Армию, — продолжал между тем Борис, — с целью создания военных противосоветских организаций, а также для проникновения в советские учреждения. Своим агентам я настоятельно рекомендую не просто проникать в армию и партию, но и стараться расти в них по служебной лестнице. Мною уже посланы люди в Петроград, Москву, Минск, Чернигов, Харьков, Киев, Курск…

До позднего вечера находился Железный в роскошном номере отеля «Брюль», где располагалась штаб-квартира Русского политического комитета. Он обнаружил, что, несмотря на многочисленные провалы эмигрантского и белогвардейского движения, от которого Вадим на время отошел после краха колчаковской армии и бесславной гибели адмирала, возглавляемая Савинковым организация активно действует. Это явствовало даже из непрекращающихся телефонных звонков и бесконечного потока посетителей, настроенных весьма по-деловому.

Только около десяти часов они с Борисом вышли наконец на свежий воздух.

— Я чертовски проголодался, — вдруг вспомнил Савинков, — по-моему, последний раз я ел только за завтраком.

И они направились в маленький ресторанчик, находившийся неподалеку.

— Все-таки русская водка лучше, — заметил Железный, поставив на стол опорожненную стопку из-под старки.

— Все русское лучше, — глубокомысленно вздохнул Борис. — Но где она, наша Россия…

Он немного помолчал, а потом вдруг спросил:

— Не находите ли вы, что настало время для возобновления деятельности «Союза защиты родины и свободы»? Теперь-то мы учтем прежние ошибки и не допустим провала.

Вадим замялся. Он не хотел вспоминать о «Союзе», ибо в том, что большевики раскусили блестящий савинковский замысел, оказалась виновной его жена… Правда, об этом никто, кроме самого Штейнберга, не знал.

— Отчего же вы молчите? — Савинков пристально смотрел на него.

— Право, не знаю… Я как-то не думал об этом…

— А я думал. И пришел к выводу, что теперь все можно повернуть вспять. Надеюсь, вы примете предложение стать членом «Союза»?

—‘Несомненно… — Вадим очень хотел перевести разговор на другую тему. — Я слышал, вы решили снова вернуться к литературе?

— Да, — небрежно бросил Борис. — Написал роман…

— О чем же?

— О революционной борьбе. На основе личных впечатлений и воспоминаний.

— Как любопытно! — восхитился Железный. — Я тоже, знаете ли, занимаюсь сочинительством. Немного для заработка, немного для себя… Но, чувствую, таланту маловато… А как называется ваш роман?

— «Конь бледный»…

— Попахивает декадентством…

— Ну и что? Но сам текст вполне в реалистическом духе.

— Дадите почитать?

— Ради Бога… Если хотите, можете перевести на английский.

— Вы это серьезно?

Савинков пожал плечами:

— Почему бы и нет?

— Ну что ж, я с удовольствием попробую…

Вернувшись в Лондон, Железный и в самом деле взялся за перевод савинковского романа, тем более что издатель, к которому он обратился, с энтузиазмом откликнулся на предложение и выплатил неплохой аванс. К своей работе Вадим подключил нового приятеля Поля Дюкса, который недавно вернулся из Петрограда, где, как говорили, он вел разведывательную деятельность по заданию «Интеллидженс Сервис». Такую дружбу, как справедливо рассудил Вадим, следовало укреплять общими интересами.

Немного истории

Занятый возобновлением контактов с деловыми и политическими кругами Англии и переводом савинковского романа, Железный не нашел времени выехать на съезд возобновленного «Национального союза защиты свободы и родины», который состоялся в июне 1921-го в Варшаве. На съезде присутствовал 31 человек, среди делегатов были и представители иностранных держав: офицеры французской, английской, итальянской и американской военных миссий в польской столице и офицер службы связи между министерствами иностранных дел и военным министром Польши Сологуб. После недолгих дебатов участники съезда пришли к единому мнению: использовать террор как средство для деморализации коммунистов и как повод для прекращения притока свежих сил в РКП (б). Обязанности по финансированию организации взяли на себя второй отдел польского генерального штаба и французская военная миссия.