Авантюрист и любовник Сидней Рейли

Железный еще раз внимательно оглядел небольшую группу на перроне. Ленина там не было.

Поезд вздохнул, дернулся и медленно покатил дальше. Делегаты направились к автомобилям, дожидавшимся их, чтобы отвезти во дворец Сан-Джорджо.

Немного истории

Генуэзская конференция 1922 года считается первой победой советской дипломатии. Возглавлять делегацию из России должен был Ленин, но чуть ли не в последний момент перед тем, как русские отправились в Италию, он отказался от поездки, передав свои полномочия Чичерину.

Георгий Чичерин был одним из образованнейших людей нового российского правительства. После Февральской революции он входил в лондонскую делегатскую комиссию для содействия возвращению политэмигрантов на родину. Летом 1917 года английская полиция арестовала нескольких активных членов комиссии, в число которых попал и Чичерин. В январе 1918-го Советское правительство обменяло Чичерина на Бьюкенена, который много лет был послом Англии в царской России.

В своей речи на Генуэзской конференции нарком иностранных дел говорил о возможности мирного сосуществования двух систем — капиталистической и социалистической, ратовал за разоружение и за созыв всемирного антивоенного конгресса.

Говорил он по-французски.

«В этом французском было лексическое богатство, как и красота звучания, подсказанная красотой французского слова… Речь, прервавшая блокаду… Зал все понял: он сполна воздал русскому делегату — вряд ли такие аплодисменты когда-либо раздавались в стенах дворца Сан-Джорджо».

(С. Дангулов. «Заутреня в Рапалло».)

В то время, когда зал рукоплескал Чичерину, Борис Савинков оперативно принял новое решение: совершить террористический акт в отношении наркома иностранных дел.

Генуя, апрель 1922 года

— Таким образом, — рассуждал Борис, нервно расхаживая из угла в угол, — мы убьем двух зайцев: заставим большевиков вспомнить о том, что мы не сложили оружие и не собираемся этого делать, а также уничтожим популиста Чичерина, который набирает очки России не столько своими реальными делами, сколько краснобайством. Вы согласны? — он повернулся на каблуках и посмотрел на Железного. Вадим чувствовал себя глубоко разочарованным. Чичерин — это не Ульянов, это следствие, а не суть, это симптом, а не болезнь. На его место найдут другого — мало ль ренегатов, блестяще образованных и со знанием языков, осталось на службе у красных тварей?

Он вздохнул.

— Но ведь по плану… — начал было Вадим.

— План остается прежним, — прервал его Савинков. — Здесь ничего не меняется. Повторим… — он вытащил из кармана исчерченный листок бумаги. — Вот схема отеля «Палаццо д'Империале» в Санта-Маргарето. 2-й этаж… Номера русских — вот по этой линии, справа. Крестиком обозначен номер, где должен был остановиться Ленин. Вместо него здесь живет Чичерин…

— Откуда вам это известно? — перебил Савинкова Вадим.

Борис усмехнулся;

— Деньги, дорогой друг, деньги и умение общаться с прислугой… Между прочим, эта информация стоила не очень дорого… Однако вернемся к гостинице. Видите кружочек? Это вентиляционная шахта. Вы остаетесь там до возвращения Чичерина. Когда они все будут проходить мимо вас, стреляете и по этой вот линии выбираетесь наружу. Вы попадаете на хозяйственный двор, далее через эти продуктовые склады выбираетесь на дорогу, пересекаете ее и оказываетесь в Рапалло, где находится резиденция немецкой делегации. Там полно людей, и вам легко будет скрыться в толпе… Поезда ходят часто, вы возвращаетесь в Геную еще до рассвета. Я буду ждать вас в ресторане вокзала Принчипо, откуда мы первым поездом отправимся в Рим. Я все подсчитал: между прибытием локомотива из Рапалло и отправлением поезда в Рим — один час двенадцать минут. Вы успеете даже в том случае, если рапалльский состав придет с опозданием… Единственная ваша задача — выбраться из Санта-Маргарето. Да, и еще… Будьте предельно осторожны: в связи с прибытием делегации охрана проверяет абсолютно все помещения отеля «Палаццо д’Империале». Обход начинается в половине двенадцатого. Но, думаю, к этому времени все уже будет кончено.

Санта-Маргарето, апрель 1922 года

Притаившись в вентиляционной шахте, Вадим ждал. Он растянулся во весь рост и лежал, прижавшись щекой к холодному каменному днищу узкой и бесконечно длинной трубы. Уши словно ватой заложило: все доносящиеся снаружи звуки казались глухими и далекими. В правой руке Вадим ощущал холодную сталь браунинга.

Благодаря подкупленной Савинковым прислуге из русских эмигрантов Железный пробрался в шахту давно, вскоре после полудня. Теперь уже вечер. Вот-вот должны вернуться с заседания члены советской делегации.