Авантюристка

— Ничего не кончено. Все только начинается. — Черт возьми, ей нужно увидеть его лицо. Нагнувшись, Мэнди включила настольную лампу, но она мало чем помогла. Выражение лица Галлахера было таким же бесстрастным, как и его тон. — И никогда не кончится. Поверь, у меня есть обязанности, которые я должна выполнять. Ты думаешь, я не хочу сейчас вернуться в постель?

— Не имею ни малейшего представления о том, чего ты сейчас хочешь, — не глядя на нее, сказал Роман. — У меня тоже есть свои обязанности. В разгар съемок я обычно кончаю работать за полночь. Может, ты и права, мы оба пренебрегаем своим долгом. Ну что ж, иди, выполняй свои таинственные обязанности.

— Как ты можешь так говорить? — вздохнула Мэнди. — Что мне сделать, чтобы ты понял?

— Я не хочу ничего понимать! — неожиданно резко сказал Галлахер. — Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне и осталась до утра. Я хочу заниматься с тобой любовью снова и снова, до тех пор, пока… — Он замолчал. А действительно — до каких? Пока он не убедится, что выковал цепь, достаточно прочную, чтобы наверняка удерживать ее подле себя? Так что же я за эгоистичный подонок? — спрашивал себя Роман. До сих пор он собирался ограничиться чисто сексуальной связью, а теперь пытается заковать ее в оковы. Он заставил себя улыбнуться. — Я же говорил, тебе со мной будет трудно. Ну что ж, иди. Увидимся завтра.

Она медленно встала, все еще тревожно глядя на него.

— Если бы мне не было действительно очень нужно, я бы не ушла, Роман.

— Я понимаю. — Ничего он сейчас не понимал. Он просто хотел, чтобы она отбросила к чертям собачьим все свои планы и осталась с ним. — Как-нибудь в другой раз.

— Завтра. — Она нежно улыбнулась. — Я тебе обещаю, Роман. — Она повернулась и быстро пошла к двери. — Я буду здесь на закате.

Он кивнул.

— До завтра.

Еще одна, последняя улыбка, взмах руки — и Мзнди ушла.

Секундой позже Роман услышал, как за ней захлопнулась тяжелая входная дверь, и на него сразу навалились тишина и одиночество. Удивительно, как присутствие одной единственной женщины может столь сильно изменить его настроение!

Нет! Он не поддастся! Он не может позволить себе быть зависимым от Питера Пэна в женском обличье, что сейчас говорит ему о любви, а через минуту исчезает. Неважно, что именно о такой женщине он всегда мечтал. Он всегда любил сексуальное разнообразие, и через неделю-другую она скорее всего ему надоест.

Роман сел, опустил ноги на пол, затем встал и направился в ванную. Надо принять душ, выпить чашку кофе, а потом заняться сценарием завтрашних съемок. Ничего из ряда вон выходящего сегодня не произошло. Просто он провел несколько приятных часов с прекрасной, удивительной женщиной. Так почему же он сейчас испытывает такое разочарование и такую гнетущую пустоту?

Посмотрев на свое отражение в зеркале, Роман саркастически усмехнулся. С чего бы ей оставаться? Он некрасив, у него плохой характер, к тому же он не стал уверять ее в вечной преданности. В следующий раз надо попытаться вести себя более цивилизованно.

Хотя, пожалуй, с Мэнди он просто не способен цивилизованно себя вести. Прошедшая ночь это доказала. Он испытывает к ней то вожделение, то непонятную нежность. С этим нужно что-то делать. Хотя что уж тут непонятного? Ведь в ней он видит себя таким, каким он был восемь лет назад. Поэтому он ее хорошо понимает, иногда прямо-таки читает ее мысли. Отсюда и это особое нежное чувство, которое она в нем вызывает и которое может привести к самым непредсказуемым последствиям. Нет, надо забыть об этих сантиментах и сосредоточиться на чисто физической стороне их отношений. Кстати, это нетрудно. При одном воспоминании о Мэнди у него ноет в паху. Отвернувшись от зеркала, Роман мрачно усмехнулся. Ему явно не повредит сейчас ледяной душ.

Однако, пробудив Романа от сна, душ только обострил его чувства. Мэнди явно имеет на него какое-то магическое влияние, решил Галлахер. Надев халат, он прошел в гостиную.

Сев на кушетку перед стоящей на кофейном столике пишущей машинкой, он вставил в нее лист бумаги. Постаравшись выбросить из головы все мысли о светло-каштановых волосах и янтарных глазах, Роман начал печатать. Нужно работать, и работать до тех пор, пока он не устанет настолько, чтобы забыть о Мэнди, — тогда он сможет лечь спать. Правда, судя по его нынешнему состоянию, устанет он не скоро. Роман уже начал печатать, когда сквозь возведенную им оборонительную линию легко прорвалась одна явно несвоевременная мысль.

Завтра. Он увидит ее завтра.

Уже почти темно.

Отпив глоток бурбона, Роман мрачно посмотрел на багровые лучи заходящего солнца. Еще пять минут, и он пойдет ее искать. Черт побери, она же обещала. Что за игры она с ним играет? Или она хочет задержать его здесь, чтобы…

Мысль осталась незаконченной, кто-то энергично постучал в дверь. Это явно не Мэнди. Она коротко стучит и сразу открывает дверь.

— Войдите!

С порога ему добродушно улыбался Деннис Биллетт.

— Тут ребята собираются в столовой, чтобы сыграть в покер. Не хотите пойти туда посидеть?