Авантюристка (ЛП)

— Калеб, дорогой, — сказала она своим медовым тоном. — Ты принял решение насчет Лондона?

Лондон? Я взглянула ему в лицо. Он задержал дыхание. Его янтарные глаза светились.

— Нет. Мы еще не обсуждали это.

— Хорошо, но ты лучше поторопись, такая возможность не будет ждать вечно. Кроме того, я не вижу причин, почему ты не можешь поехать, — она многозначительно посмотрела в мою сторону.

— Лондон? — тихо произнесла я. Я заметила, как приподнялись ее брови у уголков глаз. Злорадствует.

— Это пустяки, Оливия, — он слабо улыбнулся. Я знала, что это совсем не «пустяки».

— Калебу предложили работу в Лондоне, — сказала Люка, сложив руки и облокотив на них подбородок, — в очень престижной фирме. И конечно, он по-прежнему считает Лондон своим домом, потому что все его друзья и большинство родственников все еще живут там. Мы очень сильно поддерживаем его желание переехать.

Мой разум опустошен. Мне показалось, словно кто-то просто окатил меня сверху холодной водой из ведра.

— Я не хочу переезжать, — он смотрел на меня сейчас, только на меня. Я вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, был ли он искренним. — Возможно, когда ты закончишь учиться, то захочешь отправиться туда вместе со мной. И тогда этот переезд станет возможным. Но, пока ты здесь, я тоже буду здесь.

Я замерла. Он только что пренебрег своей матерью из-за меня, давая ей понять, что я была номером один среди его приоритетов. Если бы существовал алтарь Калеба, то я бы с удовольствием ему поклонялась.

— Калеб, ты же это не серьезно, — лицо его матери дрожало, пока ее воспитанность сражалась с ее негодованием.

— Ты совсем не знаешь её. Не думаю, что тебе стоит принимать решение, основываясь на очередном увлечении.

— Достаточно, — сказал он спокойно, но было понятно, что он взбешен.

Калеб бросил свою салфетку на стоящую перед ним тарелку и отодвинул стул. — Ты действительно думаешь, что, если бы Оливия была очередным увлечением, то я привез бы ее сюда знакомиться с вами?

— Хорошо, но она не первая девушка, которую ты привел домой. Ты серьезно относился к Джессике и....

— Люка, — это предупреждение прозвучало из уст отчима, который до сих пор наблюдал за происходящим в тишине. — Это не твое дело.

— Мой сын, безусловно, мое дело, — выплюнула она, подняв небольшую рюмку со стола. — Я отказываюсь наблюдать за тем, как он лишает свою жизнь возможностей к существованию.

— Пойдем, Оливия, — Калеб схватил меня за руку и вытащил из-за стола. Мой рот был набит картошкой, которую я усердно пережевывала. Быстро проглотив ее, я посмотрела на Калеба с нарастающим беспокойством. Неужели он, и правда, вышел из-за стола посреди ужина из-за меня? Должна ли я как-то это исправить?

— Я никогда прежде не разговаривал с тобой на повышенных тонах, и сегодня не планирую начинать, — сказал он ей спокойно, хотя напряжение в его плечах говорило о том, что его спокойствие лишь фарс. Гнев Калеба кипел внутри, словно раскаленная лава, но когда он выходил наружу, то от него невозможно было спастись. — Если ты не принимаешь Оливию, то не принимаешь и меня. — Затем он вывел меня из комнаты так быстро, что я едва ли успела осознать, что только что произошло.

— Калеб? — сказала я, пока мы шли. Он остановился, и я чуть не упала, пытаясь не врезаться в него. Прежде чем я успела сказать что-либо еще, он развернул меня, словно мы танцевали, и прижал к своей груди.

— Извини меня, Герцогиня, — сказал он, нежно целуя меня в губы. Обе его руки были на моем лице, и его глаза были так сильно связаны с моими, что мне захотелось плакать.

— За что ты извиняешься? — прошептала я, приподнимаясь на носочках, чтобы поцеловать его снова.

— За это, — сказал он, указывая кивком головы в сторону дома. — Я ожидал, что она не сразу примет тебя, но я и подумать не мог, что все пройдет вот так. Её поведение было непростительным. Мне так стыдно, что я даже не знаю, что сказать.

— Тебе не нужно ничего говорить. Она - твоя мама, и желает для тебя только лучшего. Будь я на ее месте, то, вероятно, тоже с подозрением отнеслась бы к такой, как я.

— Сейчас ты - моя семья, — сказал он серьезно, — и если они не могут принять это, то к черту их.

Он крепко-прекрепко обнял меня и повел к машине. Я следовала за ним, тихо дрожа. Никто и никогда не делал ничего подобного ради меня, чтобы показать, как сильно он любит меня. Для Калеба семья была целым миром, но он просто выбрал меня вместо нее. Я переплела свои пальцы с его, пока мы, сидя в машине, ехали домой, и попыталась понять суть происходящего.

Когда мы вернулись к общежитиям, он обошел машину, чтобы открыть дверь с моей стороны. Мы шли к моему дому, никто из нас ни проронил за всю дорогу ни слова, как вдруг Калеб внезапно остановился.

— Потанцуешь со мной? — спросил он, протягивая руку. Моим первым побуждением было желание осмотреться вокруг, чтобы понять, мог кто-нибудь увидеть нас.

— Нет, не делай этого, — сказал он, — всего лишь один танец, не переживай.

Я сделала робкий шаг в его сторону. Смогу ли я сделать это?