Авантюристы

— Кто его знает! Верно не успел вчера выполнить все поручения, для которых его прислали сюда, — ответил толстяк. — А что тебе девочка рассказала про дядю? Мне вчера так и не удалось потолковать с нею наедине. Она показалась мне очень озабоченной.

— Как ей не беспокоиться! Карьера, для которой ее готовили, так ей противна, что она скорее поступит в монастырь…

— А из России ничего нет по ее делу?

— Ничего. Вчера, говорят, курьер оттуда прибыл; может, он что-нибудь привез. Граф обещал узнать при первой возможности.

— Боже мой, как долго это дело тянется! Оно началось при Мишеле, когда барон был назначен туда. Он сам обещал Клотильде заняться ее делом, тотчас по приезде, и до сих пор ничего не известно!

— Да, кавалер д'Эон сразу повернул бы все это.

На этом разговор кончился. Жена отправилась в кухню, а муж — в лавку, где нашел покупателей в таком множестве, что приказчик не знал, как на всех угодить. Однако часам к четырем улица, как всегда, стала пустеть, и Потанто вышел на порог подышать свежим воздухом. Вскоре он увидел возвращающегося домой Углова, и по одной его походке заметил, что тот далеко не в таком прекрасном расположении духа, как вчера. Когда молодой человек подошел ближе, он окончательно убедился, что с ним что-то неладно: такой у него был озабоченный вид и так ему было трудно скрыть душевное волнение. Но книготорговец ни единым словом не дал молодому человеку заметить это и, ни о чем не расспрашивая его, поспешил заговорить о покупателях, все утро осаждавших его лавку.

— По городу разнесся слух, что завтра на версальской сцене будут играть трагедию «Британникус» Клерон и Лекен из Французской Комедии, и этого было достаточно, чтобы раскупали все издание сочинений Корнеля. Говорят также, что комедианты получили приглашение на обед во дворец, значит, мы их завтра можем увидеть у фонтанов. Я вам их всех покажу. Мы с женой — такие любители театра, что всех актеров знаем в лицо.

— К величайшему моему сожалению, мне невозможно будет завтра ехать с вами в Версаль, — заявил Углов.

— Дела верно задерживают? Ну, что же делать: отложим это удовольствие до следующего воскресенья. Не в первый и не в последний раз наш король приглашает актеров в Версаль. Мы с женой видели их в придворных экипажах, в свите, вместе с особами, составляющими обычное общество его величества.

Служанка пришла звать обедать, и, продолжая разговор о милостях короля к комедиантам и сочинителям, Потанто отправился со своим гостем в дом, где за столом их уже ждала хозяйка.

Вечер они провели в театре. Давали комедию Мольера и Углов вместе со всеми хохотал до упада. Тем не менее тревога ни на минуту не переставала смущать его душу.

Вот уже третий день, как он в Париже, успел осмотреть много достопримечательностей, нагулялся досыта в публичных садах, так коротко сблизился с четой Потанто, что смотрит на них, как на старых друзей, а поручение пастора Даниэля еще не исполнено.

В дом де Бодуара он не заходил. Болтавшийся на красивом широком мраморном подъезде слуга в ливрее заявил ему, что граф выехал накануне в Версаль и раньше, чем через неделю, его в Париже не ожидают. Малый, дававший Углову эти сведения, прибавил к этому, что граф справляет свое дежурство во дворце, и, находясь безотлучно при короле, никого не принимает в своем апартаменте, куда приходит лишь для того, чтобы переодеться, и на ночь, после того как разойдутся все присутствовавшие при раздевании его величества.

— Впрочем, прибавил слуга, — если у вас важное дело до нашего графа и если вам неудобно ждать возвращения его в город, то вы можете обратиться к его секретарю, который постоянно живет в апартаменте графа, когда там двор.

— А как же я найду этот апартамент? — спросил Углов.

— О, всякий лакей, всякий конюх и поваренок укажут вам апартамент графа де Бодуара! — с самодовольной усмешкой заметил лакей.

Поблагодарив за сведения, Углов удалился, но, не успел он дойти до конца улицы, как таинственная сила заставила его вернуться назад, чтобы спросить у лакея, как зовут секретаря графа де Бодуара.

— Аббат Паулуччи, — спокойно ответил лакей, не подозревая, какую бурю подняли эти два слова в душе его слушателя.

Паулуччи! То же самое имя, что упоминалось в письме Фаины! И та же самая личность без сомнения! Секретарь важного графа и живет в Версале! Разумеется, это — он!

Подозревал ли пастор о роли, которую играет этот Паулуччи в судьбе Углова, передавая ему письмо к графу де Бодуару?

Поразмыслив немного, Владимир Борисович решил, что Даниэль знать это не мог и что все это — не что иное, как игра случая.

Но в какое затруднительное положение ставит его эта случайность!

Правда, этот Паулуччи преследует поручика гвардии Углова, а завтра ему представится купец Вальдемар. Но ведь пастору настоящее его имя известно, и, может быть, он счел нужным открыть его в письме своем к графу?