Авантюристы

Поскольку предприятие изначально попахивало шариатским судом, то в число официальных представителей стамбульские компаньоны войти не пожелали, и весь риск Моня брал на себя. На небольшой капиталец, предоставленный интернациональным сообществом, он снял лавчонку и принялся усиленно распространять слухи о чудодейственном средстве. Одновременно шустрый еврей организовал местное производство симпатичных атласных мешочков. Разумеется, наполнять их содержимое землей с настоящей могилы святого никто не собирался. А вот пыли на улицах Стамбула было предостаточно…

Самое удивительно, что дело пошло, причем покупать чудодейственное средство приходили не только мусульмане. Секрет заключался в том, что Моня изначально задрал цену. Прах продавался почти на вес золота. Старшим женам и богатым седеющим мужам и в голову не могло прийти, что их дурят за такие огромные деньги. Люди пожимали плечами, но мешочки покупали исправно. Строгого рецепта по применению стамбульской пыли Брейман не давал, полагаясь на вдохновение покупателя, поэтому кто-то посыпал ею голову, кто-то пробовал втирать в кожу, но чаще всего доверчивые турки использовали прах здешних мостовых как приправу.

— Такая интересная женщина и стесняется брать нужную вещь! — кричал Брейман турчанкам, потрясая заветным мешочком. — Я вас умаляю, разве это дорого! Вам несходно, мадам? Считайте, ше я и не предлагал! Не маячьте, отходите. Ступайте, купите себе глосиков и наешьтесь ими до икоты, может тогда живот у вас и вырастет!

Через неделю о предприятии Мони знал весь Стамбул. Через две Моня почувствовал себя состоятельным человеком и тут же сообразил, что дело надо сворачивать. И хотя грек с армянином каждый день до упаду пили за его здоровье, Моня стал подумывать о красивом отходе. На этот случай он зафрахтовал небольшой парусник и набил его контрабандным, хорошо расходившимся в Одессе товаром. Отплытие было назначено на утро, но вечером явился Нарышкин «сотоварищи» и спутал Брейману все карты.

— Ой, вы мне даже не говорите за ваши дела, у меня у самого такие дела, ше только бы успеть пятки салом смазать, — попытался отмахнуться Брейман. — Вы же видали рожи тех одесских херувимчиков, ше решили нам насорить своими червонцами? Их же можно выставлять в кунсткамере, и люди будут убивать, только за посмотреть и прослезиться. Эти хари не больше похожи на людей, чем бичок с арбузной гавани на предводителя одесского дворянства! Вы знаете за царя Ирода? Так вот то, ше он сделал за свою жизнь — то конфекты по сравнению с тем, ше они сделают с бедным евреем, если он не вернет с процентами тачку денег!

Моня ткнул себя в грудь:

— Нет, и не уговаривайте меня задержаться! Если у вас в кармане водится монет, я таки возьму вас до Одессы, но только завтра же…

Продолжить Моня не смог. Он хотел привести еще какие-то веские аргументы в защиту своей позиции, но получил от Нарышкина более серьезный довод в ухо и кубарем покатился в угол своей лавчонки.

— Значит так, тля ты библейская, слушай меня сюдой! — Гроза морей метал из глаз молнии. — Ты не только задержишь отправление своей поганой контрабанды, ты еще и с нами в катакомбы полезешь, чтоб не сбежал, а будешь артачиться, узнаешь, что такое шариатский суд в моем исполнении. Придавлю как клопа! Понял меня, червь ветхозаветный?

Сергей клубился, словно туча, над поверженным коммерсантом.

— Так бы сразу и сказали, ше вам сильно надо. Разве ж я имею что против старых друзей… — проблеял Моня в ответ.

На том и порешили.

Из лавчонки был второй выход во внутренний дворик. Оставив Заубера и Терентия сторожить притихшего Бреймана, Сергей и Катерина вышли на воздух. Пора было бы уже и объясниться.

— Ну вот и схоронили мы твоего батюшку, — пытаясь придать своему голосу как можно более участливости, сказал Сергей. — Как жить-то теперь будем, Катя?

Девушка ничего не ответила, только пожала плечами.

— Я так думаю, надо нам в Россию возвращаться, имение поправить, а там, глядишь, и заживем… — неуверенно продолжил Нарышкин. — Сыт я здешними красотами по горло.

Катерина все так же молчала.

— Но сперва нужно наше дело до конца довести. Если его не доделаем, то смерть отца твоего вроде как напрасной будет…

Говоря это, Нарышкин в большей степени убеждал сам себя.

После смерти Степана Сергей вдруг ощутил безразличие к цели своих приключений. Навалилась усталость. Призрачное сокровище Византии больше не манило его. Для себя он решил, что если назавтра не получится найти святые дары, он воротится на родину и возьмет Катерину замуж. Пора бы уже угомониться, остепениться… опять таки — сам давно уже не мальчик…

— Делай как знаешь, Сережа… — в ответ его мыслям тихо ответила Катя.