Авантюристы. Книга 2

– Нет. Еще две попытки даю. Напряги извилины.

– Атос, Партос или Арамис?

– Эко, тебя пробило на трех мушкетеров, но шел в верном направлении. Зовут Серж, а вот фамилия Дюма. Тезка твой. И такой же хитрец.

– Как я или Дюма – писатель?

– Как вы оба. Такой затейник доложу я тебе. А любознательный какой! В школе уже все исследовал. Осталась наша комнатенка, в которой аппаратура стоит. Уже ключ изготовил и дважды проникнуть пытался. Первый раз, через дверь понятно. Второй раз, через окно попробовал. С крыши на веревке спустился. Альпинист, да и только. Чуть не сверзился. Бледный, как полотно, потом весь день ходил. Трясло бедолагу от пережитого. Леонидович даже забеспокоился и участие проявил. Ценит он его, как специалиста.

– Дюма? Ну, конечно же. Как я не сообразил сразу. Сергей Францевич. Знаком уже, как же. Весьма смышлен и расторопен. Я думал, что замена Леонидовичу полноценная нашлась. И говорит по-нашему почти без акцента – это верно. Но не два года он в России. Два года, как вернулся в Россию. А вообще он родился здесь. Его предки камердинерами при князьях каких-то состояли, и вырос парень среди осин. Удивительно, что язык все же русский освоил в совершенстве. Умен. Не зря его Леонидович оценил. Рубит по всем предметам. Кадеты его хвалят. На Мишку Боярского не так что бы и очень похож, тут я не согласен. Скорее Мишка на него слегка, но шустрый дядька. А шпагой, как орудует. Видел я его в спортзале. Опасен. Куда там Карлу. А ведь зацепил же и тот сколько раз меня, пока я его угомонил. А этот и вовсе дуршлаг успеет сделать. Имей в виду, он со шпажонкой не расстается. Гремит ей везде.

– Так у вас там и до смертоубийства может дойти? – всполошилась Аннушка.

– Успокойся, Аннушка, Серега имел в виду, что народ отчаянный и при колюще-режущих. Значит, аккуратнее нужно, чтобы руки им не поотрывать в запале. Но это он для себя сказал. Я давно уже никому за это, руки не выдергиваю.

– А прежде дергал?– не поверила Аннушка.

– А прежде было как-то, что отрубил сгоряча пару ручонок вместе с оружием. Потом сожалел. Обратно-то не пришьешь.

Глава 4

Мишка с Серегой, ехали по вечерней воскресной Москве на «Троянах». Тверская улица, в конце которой и находился нужный им дом, даже в весеннюю распутицу была достаточно оживлена. Народ вывалился из храмов после вечерней службы и шлепал по колено в грязи, привычно матеря градоначальников.

Перед ними, парная упряжка волокла по лужам повозку на зимних полозьях, из которой высунулась любопытствующая голова седока – пассажира. Он иногда еще и пальцем тыкал, и что-то, по-видимому, пояснял попутчику, которого видно не было, но судя по артикуляции и тыканью пальцем, был наверняка иностранцем.

– Немец, сразу видно,– предположил Серега, разглядывая квадратную голову в цилиндре.

– С чего взял?

– В пенсне потому что. Вон шнурок болтается. Близорукостью страдает. Значит, читал много при свечах, лежа. Посадил глаза,– Серега, как заправский сыщик, привел аргументы.

– Шерлок Холмс, блин. Европеец, ты хотел сказать?

– Нет, немец,– заупрямился Серега.

– Пенсне потому что? И французы тоже лежа читать любят. Я уж про англичан не говорю. Это их любимое занятие. А уж шведов вообще хлебом не корми, дай с книжкой поваляться. И все потом в аптеку бегут за очками, за «пенснями» этими со шнурком. Мне вот ясно только одно, что это явно не китаец. Даже наши уже дворяне Вольтера пристрастились почитывать, в этих самых пенсне.

– Спорим на шалобан?– Серега пропустил мимо ушей, Мишкины резонные замечания.

– Да хоть на подзатыльник. Обалдуй. Иди, знакомься, или мне Филю послать?

– Посылай, чтобы все было по честному, а то опять какой-нибудь гадостью напоишь, а я потом бегай, ищи место отхожее.

– Боишься? Правильно делаешь. Я страшный, если меня разозлить. Филя, слетай, послушай, о чем вон тот с квадратной челюстью господин, в цилиндре бакланит, по-каковски главное,– Филя тут же перебрался на крытый возок, усевшись чуть ли не на цилиндр «немцу». Минуту посидев, и повертев клювом, он вернулся и доложил:

– Бакланят следующее.– «Ты, ослиная морда, когда уже мы приедем на постоялый двор?»

–«Сей момент будем на месте, экселенц. Вон видите те купола. Вот эту кирху проедем и будем на месте»,– на немецком шпарят.

– Подставляй загривок,– обрадовался Серега, поплевав на ладони.

– Не спеши. На немецком, не только немцы разговаривают, но и, например; швейцарцы и австрийцы, и еще, кто только не говорит. В конце концов, даже наш какой-нибудь помещик скорее на немецком заговорит, чем на родном языке. Филя, давай-ка еще разок смотайся и послушай подольше. Интересные персонажи рассекают по Тверской на рысаках, – в этот раз Филя сидел и «записывал» разговор «квадратного» с «экселенцем» до самого постоялого двора.