Авантюристы. Книга 6

– Адольф-то тоже не хило прикинут. С иголочки лапсердак и шляпа, как у Чикагских гангстеров. Молодой мафиози.

Встретившиеся Эрнст и Адольф, обменялись рукопожатиями и Эрнст принялся что-то втолковывать Адольфу, резко тыкая указательным пальцем правой руки вниз. Расстояние до них было великовато и городской шум глушил голоса, поэтому Михаил высвистел Филю и распорядился считывать артикуляцию губ. «Троян» – воробей, примостившись на его плече, уставился видеосенсорами в сторону разговаривающих Эрнста Рэма и Адольфа Гитлера, переводя артикуляцию в слова.– «Ты, Адольф, верь мне. Если я за что-нибудь берусь, то непременно довожу дело до успешного конца. Принес рисунки?»– это Рэм говорит,– прокомментировал Филя.

«Принес, вот они».– А это Адольф,– Филя ворохнулся и продолжил:

– «Давай сюда, я сам отнесу их этому Мойше, пусть только попробует сказать, что ты не талантлив, застрелю каналью прямо в аудитории. Жди здесь».– Эрнст выхватил папку с рисунками из рук Гитлера и решительным шагом направился вверх по ступеням, в сторону входа в Академию. Гитлер безусый пока еще, с легким пушком над верхней губой, задрал лицо вверх и прижмурил глаза. Некоторая лупоглазость делала лицо молодого фюрера несколько нагловатым. И наглость эта зримая, будучи и одной из черт его характера, с успехом работала на него «являясь вторым счастьем».

– Шмон? Если СТН таскает с собой, то сюда наверняка с ним пришел,– Сергею не терпелось вывернуть карманы Адольфа.

– Ну, не на крыльце же прилюдно у него по карманам шарить?

– Почему бы и нет? Заморозь, а я кинусь его обнимать, будто друга детства встретил, заодно и обыщу. Не носит же он его в нижнем белье, паразит.

– Уговорил,– Михаил щелкнул пальцами, подловив Адольфа в тот самый момент, когда он полез за чем-то рукой в черный пиджак. Гитлер замер, приоткрыв рот в полузевке, очевидно, не выспался ночью и Сергей подскочив к нему, принялся радостно обнимать, хлопать и трясти. Тряс он Адольфа минут пять, так что даже шляпа с фюрера будущего слетела и запрыгала по ступенькам. Проверяя боковой карман «лапсердака» Сергей вывернул массу мелочи различного предназначения: Зеркальце, пилку для ногтей и кучу монет мелкого достоинства, в основном пфеннигов. Все это посыпалось на ступеньки и поскакало в разные стороны.

– Ну, блин, сейчас еще штаны с него снимет и вытрясет из них все на эти же ступеньки,– поморщился Михаил, наблюдая за действиями Сергея. А тот продолжал хлопать фюрера по организму замеревшему, и расспрашивать его о жизни.

– Ну как ты там, Адольф? Чего рот раскрыл, как вон тот кентавр, который памятник?– Сергей кивнул в сторону статуи на крыльце Академии.– Поступать опять решил? Зря,– СТН не обнаруживался и Сергей начинал нервничать. Обнимал и хлопал он Адольфа по этой причине, все энергичней и радостней.

– Кому ты сельский валенок тут нужен? Рисунки у тебя дерьмовые. Розочки, как институтка, с открыток перерисовываешь и синагоги еврейские. Ты что, Адик, иди работать сапожником, как твой папаша,– мелочь, правда, Сергей аккуратно со ступенек собрал и даже осколки зеркала до мельчайшего поднял и честно ссыпал все обратно в карман хозяину. Шляпу тоже принес и нахлобучил Адольфу по самые брови.

Вернувшись к Михаилу, посетовал: – Пустой, гад. В Мюнхен придется ехать на квартиру или багаж его сначала проверим?

– Багаж? Впрочем, какой-нибудь саквояж с собой у него должен быть наверняка. Интересно он на сколько дней сюда заявился? Пошли-ка за этот постамент спрячемся. Сейчас разомрет и будет не в себе. Ты же его, как боксер грушу пять минут обрабатывал,– спустившись по ступеням, они обошли кентавра и Михаил щелкнув пальцами, Адольфа освободил. Вернувшиеся ощущения физические, очевидно, все сразу, так не понравились фюреру, что он завопил в полный голос: – Доннер Веттер!! Вас ис Дас?

– Не нравится, блин,– усмехнулся Сергей, выглядывая украдкой из-за лошадиных копыт.

– Он весь в синяках наверняка, после твоего «шмона».

– Ничего, не сдохнет,– хмыкнул Сергей.– Глянь-ка, полиция заявилась на моторе.

К крыльцу Академии подлетел пикап черного цвета и из него выскочили четверо блюстителей порядка. Бегом они поднялись по ступенькам, бесцеремонно отшвырнув в сторону попавшегося им на пути Адольфа. Едва устоявший на ногах Гитлер, злобно выругался им вслед. Обратно полицейские вернулись минут через пять, волоча и пиная арестованного и закованного в наручники Рэма.

Рэм орал, что он офицер, что обер-лейтенант и что все евреи свиньи, а полиция Австрии им продалась с потрохами. Полиция Австрии в лице ее четверых нижних чинов, такого оскорбления в свой адрес не спустила скандалисту и пинками зашвырнув в тарантас, укатила, громыхая рессорами.