Авантюристы Просвещения

Знаете ли Вы, для чего второй раз пишу я Екатерине II, Императрице всея Руси и Покровительнице всех добродетелей? Для того, что нет у меня денег совершить путешествие в Санкт-Петербург. Господь призывает меня в Россию, ибо общий язык и вера делают меня согражданином отважных Русских, Победителей Турок. Наш общий ангел-хранитель побуждает меня беспрестанно писать В. И. В. и стараться поведать о себе. Знаю, что от того скоро стану я богат и счастлив. У Екатерины II премного добродетелей. Прекраснейшая из них состоит в том, чтобы отличать достоинства и награждать их, не взирая на глупцов и на этикет. Кто знает эту великую истину лучше, чем В. И. В.? Потому я все надежды возлагаю на вас. Фридрих ІІІ (так!), Король Пруссии, пишет и отвечает мне. Он лев слишком старый, и потому я не получил от него ничего, кроме слов. К тому же Русские в Германии говорят мне, что Екатерина II пишет наравне с Фридрихом III и более его покровительствует литературе и литераторам. Душа великая, для Трона рожденная, без помощи Твоей я пропал!.. Архимандрит Черногории прибегает к моему заступничеству перед В. И. В. Для себя желаю только одного: чтобы Екатерина II жила бессмертною, как Природа, на благо людей мудрых и добродетельных.

Надеюсь, что мое первое Письмо и Стихи, обращенные к В. И. В., находятся ныне в Ваших августейших руках, так же как, может быть, и мой Портрет. Не забудьте, что любезное Письмо ваше будет для меня ценнее и дороже, чем Переводной Вексель.

Желаю В. И. В. здоровья и бодрости и прошу верить, что я без всякой корысти пребываю

В. И. В. преданным почитателем

Граф Заннович-Баббиндон.

Анахарсис Клоц и шевалье д’Эон (1792)

В мае 1792 г., в возрасте 64 лет, кавалерша д’Эон отправила из Лондона в подарок Анахарсису Клоцу свой гравированный портрет в виде воительницы Афины Паллады. Народный трибун ответил даме убийственно серьезным посланием, поставив на службу Революции эоновы мифы. Он напечатал его в «Парижской хронике» (Chronique de Paris) 8 июня 1792 г. (№ 161).

Анахарсис Клоц к кавалерше д’Эон,

[12 мая 1792][771]

Париж, 12 мая четвертого года.

Рука Граций вручила мне портрет галльской Минервы. Вместо благодарности я позволю себе заметить Героине нашего времени, что пришло время увековечить ей свою славу, вооружившись с головы до пят, как Фалестра и Жанна д’Арк, чтобы помочь нам избавить мир от адского племени тиранов. Нашей эпической поэме не достает песни о кавалерше д’Эон. Ты спишь, Эон, ты спишь, а деспоты бдят, ты предпочитаешь убранства победоносным доспехам Ахилла. Устыдись и иди, отчизна зовет тебя. Фаланга амазонок полетит по твоим стопам против угнетателей рода человеческого. Приди же; и победа будет за нами.

Анахарсис Клоц.

Кавалерша 2 июня сообщила, что отправляет своего племянника, «молодого, сильного и смелого, которого любовь к правам человека заставила покинуть английскую службу». 14 июля 1792 г. Клоц, не удовлетворенный ответом, поторопил даму, уверяя, что Военный комитет Национального собрания ждет ее[772]. Д’Эон воспользовался случаем напомнить о себе и обратился к революционному правительству с просьбой призвать ее/его под знамена в армию генерала Дюмурье, сохранив за ней/ним прежнее воинское звание.

24 ноября 1792 г. д’Эон отправляет письма Карно[773] и Анархасису Клоцу[774]. Во втором он напоминает о своем давнем ходатайстве и продолжает игру: «Не получая никаких новостей от доблестного Анахарсиса Клоца, я потеряла всякую надежду, и храбрость наполовину покинула меня; я горевала от того, что не смогла оказаться в Шампани, я плакала и рыдала над своей судьбой и над прекрасным оружием, которое я здесь заказала для себя и для отмщения моей поруганной отчизны. По счастью, я не купила лошадей и не пошила мундир, ибо если бы я неосторожно покинула одежды, приличные моему полу, не получив патента, женщины подняли бы на смех меня, опрометчивое и безуспешное желание вернуться на войну в моем возрасте». В 1793 г. д’Эон возобновил домогательства, но так и не получил разрешения вернуться во Францию.