Авантюрные хроники: английская дипломатическая служба в России

На этот раз прием был вполне милостивым. Царь даровал англичанам новые привилегии, разрешив им вести через Россию торговлю с Персией, искать железную руду в окрестностях Вычегды и переплавлять монету в Москве, в Новгороде и во Пскове. Англичанам, торговавшим через Нарву в обход Московской компании, было запрещено продолжать торговлю, а один из купцов был выдан Рэндольфу головой. Английскому послу Иван Васильевич приказал немедленно отправляться в Англию в компании с русским послом Андреем Совиным, который вез с собой текст тайного договора: «стоять заодно против обоюдных врагов; помогать друг другу войском, казною и всеми военными потребностями». В Лондоне переговоры продолжались более года и ни к чему не привели. Совин настаивал на подписание привезенного им текста договора на русском языке в неизменном виде и при крестном целовании. Елизавета доказывала, что может вступить в войну на стороне России, только убедившись в ее справедливости и после попытки своим посредничеством решить предмет спора мирным путем. Отпуская Совина в Россию без Дженкинсона, на чем настаивал Иван Грозный, Елизавета вручила ему две грамоты. В одной она, сославшись на незнание русского языка, сообщала о том, что изучила документ по его копиям на латыни и на итальянском языке, и пришла к выводу, что это проект или образец договора «о вечной дружбе между Россией и Англией». Елизавета выразила готовность заключить такой договор в той мере, в какой позволят сделать уже имеющиеся у Англии договора с другими государствами. Она предложила свою формулу договора: «Мы вступаем в дружеский и сестринский союз, которому продолжаться на вечные времена… Союз этот мы будем соблюдать и содержать на веки так, что обязуемся нашими обоюдными и общими силами противостоять против и нападать на всех, которые будут общими врагами нам обоим; и защищать обоюдно нашу государскую честь, благосостояние наших государств и стран и помогать, пособлять и благоприятствовать один другому нашими взаимными помощью и пособием против наших общих недругов в той мере, как это устанавливается сею нашей грамотой…»55. Андрею Совину было, кроме того, сообщено, что московские купцы также могут приезжать в Англию и приобретать товары, однако только для исполнения личных заказов царя.

Во второй – секретной грамоте – она обещала предоставить московскому царю убежище в Англии для проживания «за его счет», в случае возникновения такой необходимости, а также не чинить препятствий в случае, если он захочет вернуться в Россию или выехать в любое другое государство. Вторая грамота была заверена подписями членов тайного совета.

Гнев царя был беспримерным, его особое раздражение вызвало требование англичан подтвердить законность русских территориальных притязаний на Ливонию. Слова, в которых было составлено ответное послание, были просто оскорбительными (… Но мы видим, что твоим государством правят помимо тебя люди, да не то что люди, «но мужики торговые», а ты как есть девица, так по девичью и ведешь себя («а ты пребываешь в своем девическом чину как есть пошлая девица»)). Царь заявил о прекращении всяческих отношений с английской королевой и отозвал все грамоты, жалованные Московской компании. Ответ был отправлен королеве в октябре 1570 года через Дэниела Сильвестра, переводчика, который помогал вести переговоры с Андреем Совиным в Лондоне. Еще до его приезда в Лондоне было получено известие о том, что царь не только отнял привилегии у Московской компании, но велел конфисковать все ее товары, запретить все ее операция, не принимать никаких жалоб англичан на неплатежи по обязательствам перед Компанией.

Последняя миссия Дженкинсона

Королева встревожилась и направила ответное послание с нарочным, выразив непонимание причин гнева русского царя. Не дожидаясь ответа, вслед за первым курьером в Москву отправился Дженкинсон. В августе 1571 года он был уже в Холмогорах и отправил Сильвестра в Москву, прося о царской аудиенции. Ему пришлось ждать почти 9 месяцев, снося множество унижений, пока Иван Васильевич не согласился принять его в Александровской слободе, ибо Москва была сожжена крымским ханом Девлет Гиреем. Дженкинсону удалось, пользуясь прежними отношениями с русским царем, восстановить привилегии Московской компании и заручиться обещанием предоставлять английским кораблям охрану при плавании по Волге для налаживания торговли с закаспийскими странами. Успех Дженкинсона в значительной мере объяснялся тем, что планы Ивана Васильевича изменились, в Ливонской войне наступило затишье, России удалось установить контроль почти над всей северной Прибалтикой. Впрочем, в возмещении убытков английских купцов было отказано, да и отношение царя к Дженкинсону было уже не прежним. Сразу же после аудиенции он был отослан в Тверь, где ожидал официальных посланий, но потом был вынужден отправиться в Вологду. Только в конце июля 1572 года он смог отправиться в обратное плавание. В Москву его не допустили.