Аварийный взлёт

Вот девушка… Как будто сделанная на 3D принтере, по точным параметрам глянцевых журналов. Наверное, сама природа сделала ее симпатичной, но теперь подлинность понять было сложно. Особенно впечатляли ресницы — наращенные с таким размахом, что, казалось, они в любой момент отвалятся под собственной тяжестью и рассыплются густым ворсом по груди. Грудь тоже была сделана с размахом, так что ни одна ворсинка не упала бы на пол.

Или мужчина… С красивой атлетической фигурой, плотно упакованной в тугие джинсы и короткую куртку из тонкой синей кожи. Лицо у мужчины тоже было красивое, но… чем-то отталкивающее. Скорее всего, из-за холодного высокомерного взгляда и презрительно искривленного рта.

Или женщина неопределенного возраста, сидевшая в одном из кресел… На ее коленях лежал ребенок, вернее, атласный конверт, в какие укладывают младенцев, но рассмотреть малыша было невозможно: его личико прикрывала кружевная накидка. Мальчик это или девочка тоже не угадывалось — конверт был не голубого (для мальчиков) и не розового (для девочек), а какого-то бледно-зеленого цвета. У Ольги это вызвало печальный вздох — она тоже хотела бы держать на руках такой конверт. Хотя женщина всего лишь придерживала ладонью атласный сверток, который лежал на ее коленях, словно красиво упакованное бревно, и лицо у нее было отрешенно-равнодушное.

У Ольги женщина вызвала недоумение, граничащее с неприязнью (неужели не понимает своего счастья?), и она принялась рассматривать бабульку — маленькую, худенькую, похожую на мошку. Бабулька суетливо семенила перед креслами и безостановочно крутила головой, словно что-то постоянно высматривая. Тоненькими пальчиками она держала огромный гладиолус, который все норовил выпасть из ее крошечных ручонок.

И он все-таки выпал — прямо под ноги сидящему в кресле парню в бесформенных штанах и такой же бесформенной куртке с большим капюшоном, наброшенным на голову. Парень, похоже, дремал, свесив голову на грудь, — края капюшона занавешивали почти пол-лица. На гладиолус он внимания не обратил, и бабулька, с удивительной шустростью и подвижностью в спине, нагнулась, подхватила цветок и принялась сдувать с него невидимую пыль.

Мимо пронеслась главный борец с пылью и всякой грязью Нина Кондакова. Ольгу она не заметила. Зато спустя пару минут сама Ольга заметила генерального директора. Он шествовал (иначе и не скажешь), придирчиво (опять-таки иначе не скажешь) оглядывая вверенные ему владения.

Если бы Ольга вот так увидела прежнего директора, отнеслась бы к этому совершенно спокойно. Прежний не имел привычки вникать во всякие мелочи и держать всех под контролем — его интересовал конечный результат и за него он спрашивал строго. Иное дело директор нынешний: он влезал во всякую щель, стараясь цепко отслеживать каждый шаг подчиненных. Ольга помнила, как Огородов явился к ней с инспекторской проверкой. Не только потребовал, чтобы ему представили всю (до мельчайших подробностей) схему работы VIP-зала и каждого сотрудника, но и тщательно обследовал все закутки, включая служебные помещения и даже женский туалет. «Не обращай внимания! — успокоила тогда Нина Кондакова. — Человек новый, хочет тщательно разобраться, вникнуть. Освоится — успокоится, перестанет мозг выносить».

Огородов работал всего два месяца, пока не успокоился, и Ольга решила, что незачем ей попадаться на глаза директору, который запросто может мозг вынести: с какой стати начальница VIP-зала в разгар рабочего дня рассиживает в кофейне пассажирского терминала?

Спасаться бегством было поздно, но имелся путь к отступлению: Ольга подхватила чашку и быстро переместилась в глубь кафе, за столик рядом с искусственным деревцем. Деревце, с довольно реденькими веточками и мелкими листиками, было, конечно, весьма жалким укрытием, но хоть что-то. Опять же директору, чтобы пройти мимо кофейни, хватило бы тридцати секунд, и вряд ли он стал бы рассматривать, кто там кофе попивает. Однако же Огородов, уже почти скрывшийся с Ольгиных глаз, вдруг притормозил, пропуская дружно устремившихся из сектора выдачи багажа пассажиров московского рейса.

Для Ольги уже настала пора возвращаться к себе (рейс из Питера был на подходе), и она вдруг подумала, что выйдет скверно, если директор так и останется здесь стоять с намерением проконтролировать оперативность работы багажного отделения. Однако подобное в планы директора, судя по всему, не входило, поскольку он двинулся вперед, но ровно на один шаг, так как на него буквально наехала огромным чемоданом могучая бабища. С ног, конечно, она директора не сбила, но Огородов резко шарахнулся назад и налетел спиной на проходившего сзади парня. Парень дернулся, то ли оттолкнул, то ли придержал спину Огородова и продолжил путь. Похоже, он не собирался обращать внимание на столь мелкий инцидент. Бабища же свой наезд вообще проигнорировала — даже не глянула в сторону директора. Зато тот с недовольным видом принялся рассматривать свой ботинок из светлой замши, на котором явственно отпечатался след чемоданного колеса.