Аварийный взлёт

— А кто его знает! — пожал плечами Гаврюшин. — Может, Нина Григорьевна регулярно кровь сдает. Может, она вообще типа почетного донора. Но в нашем медпункте все доноры записаны, и наша аэропортовская врачица тоже около Нины Григорьевны круги выписывала.

— И какая у нее группа крови? — вроде как между прочим спросил Сергей.

— Понятия не имею, — вновь пожал плечами Гаврюшин.

«Значит, в медпункте есть информация о группе крови Кондаковой», — прикинул Сергей. Можно сказать, только руку протяни. А как ее незаметно протянешь?..

Купревич перезвонил в районе трех часов. Выслушал информацию Дергачева, передал ему свою: Егоровой вернули телефон, но она еще очень слаба, так что навестить ее Сергей сможет только завтра.

Ближе к вечеру Дергачев перезвонил Кондаковой. Та была уже гораздо бодрее.

Зато самого Дергачева бодрость вдруг резко покинула. Он приехал домой раньше обычного, в восьмом часу, прилег на диван и словно провалился.

Последней его мыслью было: Ольга что-то видела или слышала, только не знает — что, а убийца думает, что она знает.

ГЛАВА 27

Разговор с Егоровой скорее напоминал беседу с психологом, нежели дачу показаний следователю. Она была слаба, растеряна, правда, без признаков истеричности, что имело бы оправдание, но и создало бы дополнительные сложности. Сложностей в данном случае не возникло, но и пользы не принесло никакой. Если не считать успокоительных речей Аркадия Михайловича.

Да, Ольга Валерьевна, готовясь к гостям, допила сок, который стоял в холодильнике, а потом ее разом сморило, она даже не заметила. Почему ее хотели отравить, а прежде напали в саду, она совершенно не представляла, поскольку ничего особенного не видела и ничего особенного не знает.

Покидая больницу, Купревич передал Егоровой телефон. Изученный во всех подробностях, он не хранил никакой ценной информации. Впрочем, и ее домашний компьютер тоже не содержал ничего ценного, разве что ссылки на различные сайты, посвященные борьбе с бесплодием, но это свидетельствовало лишь об одной, сугубо личной, проблеме, из-за который вряд ли кто замыслил убийство.

— Сейчас что-то выяснять бессмысленно, — разочаровал полковника Казик. — Она ничего не вспомнит и не сообразит, у нее совершенно иное внутреннее состояние, надо немного подождать.

— И снова надо внимательнейшим образом просмотреть видеозаписи, прежде всего касающиеся Егоровой, — отреагировал Купревич.

Дергачеву позвонили, уже вернувшись в аэропорт. Полковник включил громкую связь.

— Значит, данные о группе крови Кондаковой могут храниться в медпункте?

— Да, — подтвердил Дергачев. — По словам Гаврюшина, они ведут учет всех своих доноров. А Нина Григорьевна, похоже, регулярно сдает кровь. Иначе с чего они назвали ее идеальным донором?

— Идеальным донором? — переспросил Казик.

— Ну, так сказал Севастьян.

— Минуточку, минуточку… — Возникла пауза. Купревич посмотрел с любопытством. — Ну, конечно же! — воскликнул Казик. — Не идеальный донор! Универсальный! Да-да, Кондакову назвали универсальным донором! А так называют тех, у кого отрицательный резус-фактор и первая группа крови. Первая, а не третья!

— Н-да?.. — задумчиво протянул полковник. — А я не знал…

— Кондакова не могла… Егорову… — произнес Дергачев. — Я не верю.

— Верю — не верю, это в церковь! — отрезал Купревич. — А нам надо проверить.

Аркадию Михайловичу показалось, что сказано это было без особой убежденности — скорее, для порядка.

А вот к информации о вероятном крупном проекте, который готовит аэропорт и который кому-то очень сильно способен помешать, полковник отнесся очень серьезно.

— Откуда эти сведения? — спросил он.

Дергачев замялся.

— Ну-у… как говорят в таких случаях, сорока на хвосте принесла.

— А точнее?

— Да нет ничего точного, — досадливо сказал он. — Так… на уровне слухов… Может, совершенно пустых…

Казик похлопал полковника по руке и покачал головой. Его молчаливые жесты были весьма красноречивы: Дергачев ничего больше не скажет.

Купревич не стал ни на чем настаивать, перебросился с Дергачевым еще парой фраз и отключился.

— Ну и что вы по этому поводу думаете? — Полковник откинулся на спинку офисного кресла и пару раз крутанулся туда-сюда.

— Я думаю, как и вы, — Казик тоже откинулся на спинку кресла, но крутиться не стал — его офисное кресло это не предусматривало.

— Полагаете, Лавронин?

— Я полагаю, что вряд ли Сергей Геннадьевич случайно подслушал эту информацию где-нибудь в туалете. А коли он никак не хочет рассекретить свой источник, то предположить можно только Юрия Александровича. Опять же, кто, как ни он, способен получить такие сведения? И он явно хотел, чтобы мы тоже их получили, но не напрямую.

— Слишком выкрутасисто, — поморщился Купревич. — Лавронин вполне мог передать все это без всякого посредника.

— Конечно, — согласился Казик. — Но почему-то не захотел. Бросил вам удочку, чтобы вы сами добывали рыбку. А может… у него и нет никакой рыбки, а он просто разведал рыбные места.

— Ну, мы не будем хороводы водить, — решительно заявил полковник, взял телефон, включил громкую связь и через несколько секунд услышал: