Аватары Шамбалы. Блаватская, Рерихи и другие авторы о тайнах гималайского братства

Научное подтверждение получила и теософская концепция существования в природе тонкоматериального плана пространства, служащего своеобразным энергоинформационным банком данных обо всем происходящем в любой точке физического плана бытия. Этот «банк данных» в теософии (как и в индийской философии) получил название Акаши. Выдающийся русский ученый, академик В.И. Вернадский, высказал идею о «сфере Разума», или ноосфере, тесно связанной с творческой деятельностью человечества. Но у Вернадского ноосфера была неразрывно связана с земными носителями разума – людьми и изменяемой ими биосферой Земли. В ноосферу Вернадского входили не только научные идеи и знания, но и сами люди и творения их рук: заводы, фабрики, музеи, библиотеки – одним словом, материальная часть культуры и цивилизации. Более близкую понятию Акаши трактовку ноосферы изложил французский священник и ученый Тейяр де Шарден. В отличие от Вернадского, ноосфера Т. де Шардена была именно «сферой Разума», существующей в пространстве планеты самостоятельно и независимо от ее источника – человечества.

Интересные аналогии с учением об Акаше обнаружились в гипотезе о морфогенетических полях, высказанной сравнительно недавно крупнейшим австрийским биохимиком Рупертом Шелдрейком. Его книга «Новая наука о жизни» стала на Западе настоящей сенсацией и вызвала ожесточенные споры. Часть ученого сообщества сочла эту книгу достойной сожжения, другая часть высоко оценила гипотезу Шелдрейка. О чем же писал в своей почти скандальной работе Руперт Шелдрейк (между прочим, член Теософского общества)? Шелдрейк выдвинул гипотезу существования морфогенетических полей, представляющих собой нечто вроде архетипа или матрицы для каждой из существующих на планете форм жизни (включая неорганическую). По мнению Шелдрейка, данные поля регулируют и контролируют развитие каждой отдельной единицы данного вида, а эволюционные достижения отдельных индивидуумов, или особей, в свою очередь, отражаются в его морфогенетическом поле и становятся основой для ускоренной эволюции всего вида. Шелдрейк считал, что генетическое наследование ДНК определяет все белки, которые организм способен синтезировать. Но организация клеток, тканей и органов, а также координация развития организма как целого определяется тем, что ученый назвал энтелехией. Энтелехия наследуется нематериальным путем от живших в прошлом представителей того же вида; она не является разновидностью вещества или энергии, хотя и действует на физико-химическую структуру контролируемого ею организма. Таким образом, Шелдрейк предположил наличие пространственных, а не внутренних факторов регуляции физических организмов, что вполне соответствует идее об Акаше как энергоинформационной матрице универсума, благодаря которой эволюционные процессы осуществляются и в природе, и в социуме.

Список соответствий между идеями теософии и современными научными исследованиями можно продолжать и далее. Все это свидетельствует об одном: современники недаром называли Блаватскую «Сфинксом» – воплощением тайны, загадочности. Неизвестно, сколько еще десятилетий (или столетий?) пройдет, прежде чем наука сможет разгадать и оценить по достоинству те идеи-загадки, которые русский «Сфинкс» оставил нам в своем духовно-философском наследии.

Не меньшую загадку представлял собой и способ, которым Блаватская создавала свой фундаментальный труд – «Тайную Доктрину». К счастью, свидетели изумительной по форме работы Елены Петровны над этим произведением оставили нам свои воспоминания, благодаря которым мы может понять, кем были соавторы Блаватской и какими возможностями они располагали в своей творческой деятельности…

Создание «Тайной Доктрины»

Близкие друзья и единомышленники Блаватской оставили нам в своих воспоминаниях немало фактов, свидетельствующих о помощи Учителей своей избраннице. О том, как создавались главные научные труды Е.П. Блаватской, вспоминали очевидцы событий – Генри Олькотт, профессор Корзон, Ф. Гартман, Хюббе-Шлайден и многие другие.