Аватары Шамбалы. Блаватская, Рерихи и другие авторы о тайнах гималайского братства

В начале ноября лучи солнца еще согревали высокогорное плато. В такие дни перепады температур составляли от минус двадцати пяти перед рассветом до плюс десяти в полдень. Из-за резких перепадов температур люди плохо себя чувствовали, болели. Между тем медикаменты в аптечке экспедиционного врача катастрофически таяли, не хватало самого необходимого. Письма и телеграммы путешественников о бедственном положении экспедиции, адресованные в посольства разных стран (не говоря уже о тибетском правительстве), или не имели ответа, или возвращались назад под предлогом, что горные перевалы закрыты снегами и посыльным не удается добраться до пункта назначения. А зима была в самом разгаре. Наступили самые страшные холода. Однажды в ноябре температура опустилась до минус 55 градусов по Цельсию. В этот день в аптечке врача застыл и превратился в лед коньяк во фляге. Не выдержав небывало низких температур, сломались часы и некоторые инструменты и приборы: металл в пружинах часов рассыпался. Металл не выдерживал… а люди – выдержали! Но жертв в таких условиях не могло не быть: за ту зимовку умерло четверо монголов, спутников Рерихов по экспедиции. Умирают, не выдержав необычайно суровой зимы, и местные жители – тибетцы, несмотря на попытки экспедиционного врача помочь им. Но что может сделать врач? Достаточно при температуре в минус сорок глубоко вздохнуть несколько раз, чтобы получить диагноз – пневмония. А на таких высотах этот диагноз подобен смертному приговору. Чтобы вылечить больного, его надо переместить на меньшие высоты, иначе организм не справится с болезнью.

О монгольских членах экспедиции Ю.Н. Рерих писал в своей книге: «Несмотря на эти трудности, наши монголы выказали прекрасный дух и не жаловались. Людям приходилось проводить большую часть дня в холодной палатке. Чтобы согреться, они должны были бродить вокруг лагеря и при этом непрерывно читали молитвы. Было жалко видеть эти тихие фигуры, медленно двигающиеся вокруг. Их лица были изможденными, с неестественно обострившимися чертами; ввалившиеся глаза приобрели специфический вид, который присущ людям, находящимся при смерти.

В результате несоответствующего питания цинга стала почти повальной среди наших местных спутников, а в конце срока задержания экспедиции появилась и среди европейского персонала. (…) Несколько монголов страдали от ослабления сердечной деятельности, их руки и ноги сильно опухли. Они едва могли двигаться, и их состояние создавало серьезные причины для беспокойства»[416].

Из-за труднейших высокогорных условий, разреженности воздуха, резких перепадов дневной и ночной температур, холода и голода в лагере путешественников случалось иногда по несколько сердечных приступов в день. В этом снежном аду можно было сойти с ума, удариться в панику. Но паника – это смерть. Это хорошо понимали спутники Рерихов по экспедиции. Сами Рерихи во время этой страшной зимовки ежедневно, ежечасно показывали окружающим пример мужества и твердости духа. Членов экспедиции не могла не поражать несломимая стойкость не только Николая Рериха и его совсем еще молодого сына, но и жены художника – красивой, утонченной женщины, весь облик которой свидетельствовал о высоком происхождении. Рожденная в аристократической среде, с детства приученная к дворянской роскоши, – как может она выносить такие адские условия? Другая бы на ее месте, наверное, кинулась на шею мужу и стала бы просить его бросить лагерь экспедиции, бежать отсюда любой ценой… Другая, но только не Елена Рерих! Наследница воинской славы своих предков, правнучка знаменитого полководца М.И. Кутузова, Елена Рерих не привыкла сдаваться и отступать перед трудностями. В самый лютый мороз, выходя из палатки, чтобы согреться ходьбой, как и остальные члены экспедиции, она не жалуется, не ужасается. Она улыбается голодным и замерзшим, как и она сама, путникам, подбадривает, вселяет надежду. Она сама следит за караванным хозяйством экспедиции. Ухаживает за больными людьми, вместе с мужем заботится обо всех текущих проблемах путешественников. Ее улыбка – как луч солнца в этом страшном царстве холодов и метелей. И люди распрямляют плечи, встретив эту улыбку, это потрясающее мужество – мужество в женском обличии. А у самой Елены Ивановны в это время пульс достигает 145 ударов в минуту, и экспедиционный врач в ужасе говорит: «Это же пульс птицы!»