Аватары тьмы

— Ладно, — та с хрустом раскусила остаток леденца. — Платье это чёртово и правда ненормальное… в общем, когда Клавдия его надевала, я не видела, а вот как снимала… Было это сразу после поминок — девятый день, мы тогда на ночь у вас остались.

Вера кивнула: она в тот вечер сразу в комнату свою прошла, на кровать упала и до утра не вставала — всё о дедуле думала. Плакала.

— Перед самым сном я решила проверить, как там Клавдия, — продолжила тётя Соня. — Валерьяночки прихватила и тихонько к комнате её подошла: может, вдруг уснула уже, думаю, стучаться не стала, дверь тихонько приоткрыла. Смотрю, она стоит и платье это через голову стягивает… а за тканью, — чёрт, ну, прям оторопь до сих пор берёт! — тянется ещё что-то, телесное такое, будто кожа к ткани прилипла и отрывается… Вот я сейчас рассказываю и понимаю, какой чушью это звучит, но я видела, понимаешь?

Вера снова молча кивнула, глядя на неё во все глаза.

— Застыла на пороге соляным столбом и таращусь, взгляд оторвать не могу! Тело Клавдии будто уменьшается и меняется, а хреновина за платьем всё тянется и тянется! Мерзкая такая, мягкая, телесная… — тётя передёрнула плечами и умолкла.

— И что? — свистящим шёпотом вопросила племянница, тронув её за локоть. — Что потом?!

— А потом она повернула голову и я увидела, что лица у неё будто уже и нет!

— Как это?!

— Да не знаю я! Рассмотреть не успела — Клава, видно, меня засекла. Р-раз, и платье на место легло! И лицо на место вернулось, губы шевелятся. Чего тебе? — говорит. Я валерьянку протягиваю. — Спасибо, не надо, ложусь я уже. — А я стою, как дура, что сказать, не знаю, пальцем в платье только тычу. А Клава мне: Ничего не надо! — и вдруг нахмурилась, злобно так на меня зыркнула: Уходи, Соня, я устала! Рукой от себя так вот махнула и сказала, будто сплюнула: Иди! Ну, я дверь закрыла и ушла. Долго потом уснуть не могла, растолкала всё-таки Мишку и рассказала ему, что видела, а он: пить надо было меньше на поминках! К стене отвернулся и захрапел. А утром, когда Клавкино сумасшествие обнаружилось, и мы тогда у вас ещё на несколько дней остались, пока её в клинику устраивали, я платье Клавкино стала рассматривать, а оно странное такое… и маленькое! Ну, я вечером снова к Мишке привязалась. Стала платье это показывать: застёжек, мол, нет, ткань слиплась — надо всё-таки Вере, про то, что я видела, сказать… предупредить… да Мишка и смотреть даже не стал, только взбесился: Ты совсем, дура, рехнулась — своими пьяными глюками ребёнка пугать?! Не смей! У неё и так большой стресс, оставь девочку в покое! Нашёл у Клавы в комнате какую-то жестянку, выхватил у меня платье, сунул его туда и крышку захлопнул. Всё, забудь, говорит, я это в помойку на улице выкину!.. Ну, я посидела, подумала и почти убедила себя, что и впрямь глюки словила, всё-таки пила же я на поминках, чего уж… И тут вдруг этот тип к Клаве заявляется!

— Какой тип, куда заявляется?

— Да в квартиру вашу, куда же! Тебя тогда дома не было, в институт, что ль ушла, не помню. В общем, ни тебя, ни Мишки, я одна. Он в дверь звонит. Я: кто? А он: Клавдию Викторовну можно увидеть? Ну, пришлось открыть. Объяснила ему, что Клавдия в клинике, а он вдруг прошёл прямо в её комнату и стал про чёрное платье спрашивать, представляешь?! Я из ателье, говорит, где она это платье заказывала, где оно? — и зырк, зырк по сторонам! А в чём дело-то? — спрашиваю. Да выяснилось, говорит, что партия молний, которые мы весь последний месяц использовали, бракованная, и теперь мы их меняем. Бесплатно. Клавдии Викторовне дозвониться не смогли, но она в своё время доставку заказывала по этому адресу, поэтому я лично пришёл: реноме, мол, репутация… всё такое! Короче, бред полнейший!

— Но там же вообще никакой молнии нет, я сто раз смотрела! — воскликнула Вера.

— Да даже если б была! — улыбнулась тётя. — Будут они обзванивать клиентов по такому поводу, как же! Только отнекиваться будут, и то если сам обратишься. А уж лично являться — сказка для дурачков, смешно просто! В общем, сказала я ему, что платье вообще не расстёгивалось, и потому мы его в помойку выкинули. А он вдруг как засуетится: Кто выкинул? Когда? В какую помойку?! Пару дней назад, говорю, в контейнер на улице, куда ж ещё? А он прямо в лице, знаешь, так переменился, побледнел и чуть ли не в обморок падать собрался. Господи! Пришлось на кровать Клавкину усадить. Хотела я «скорую» вызвать, а он: не надо, дайте водички, пожалуйста, у меня так бывает, это просто обезвоживание. Ну, я сходила на кухню, принесла ему стакан, он залпом выпил, чуть отдышался, извинился за беспокойство и ушёл. Странный тип, противный!

— А чем противный-то, внешностью?

— Да нет, внешность вроде обычная: высокий, черноволосый, кареглазый, плотной такой комплекции…

«Антон! — сразу поняла Вера. — К бабушке приходил Антон Шигорин! Выходит, он давным-давно знает, где я живу, мог бы уже подловить, если б хотел…»