Авдотьино

Вскоре «Всякая всячина» умолкла. Вынужден был закрыть «Трутень» и Новиков, но сразу же стал издавать другой журнал «Пустомеля» (1770). Когда заставили закрыть и его, Новиков выпустил в свет свой третий журнал — «Живописец» (1772), затем появился «Кошелек» (1774). Журналы пользовались популярностью, и тираж «Трутня» доходил до 1500 экземпляров в неделю. Помимо Новикова в журналах сотрудничали А. Н. Радищев, Д. И. Фонвизин, А. П. Сумароков, известные литераторы В. И. Майков, А. О. Аблесимов. Впервые русское общество увидело себя в кривом зеркале, и смеяться было над чем.

Сатирическая публицистика была только частью просветительской деятельности Новикова. Чтобы воспитывать и образовывать общество, необходимо было приобщить как можно больше людей к чтению серьезных и полезных книг.

В 1771 — 1772 годах Новиков издал «Опыт исторического словаря о российских писателях» — первый в России библиографический справочник, где были собраны сведения о 317 русских писателях, начиная с Нестора и кончая современниками Новикова. В 1773 году он начал издавать «Древнюю российскую вивли-офику» (библиотеку) — многотомную публикацию литературных памятников допетровской Руси, впоследствии широко использованную Карамзиным в его работе над созданием «Истории государства Российского». Эти издания свидетельствовали о широте социальных и культурных интересов Новикова, который в своей деятельности с самого начала руководствовался идеей практической «услуги отечеству».

Интересна попытка Новикова издать в это же время многотомное описание Китая, но желание его явно опередило время. На книгу нашлось всего 20 человек подписчиков, среди них была и Екатерина, которая подписалась на шесть экземпляров. Издание пришлось прекратить на первой части.

Мечта Новикова просвещать русское общество нашла логическое воплощение в создании в 1773 году первого издательского общества, названного «Обществом, старающимся о напечатании книг». К этому времени «Собрание, старающееся о переводе иностранных книг на российский язык», учрежденное Екатериной, фактически прекратило свое существование. Новикову удалось привлечь к работе в обществе в качестве авторов и переводчиков А. Н. Радищева, М. М. Хераскова, Я. Б. Княжнина, знаменитого актера И. А. Дмитриевского. Одной из первых в количестве 650 экземпляров, по цене 60 копеек за экземпляр, «Общество, старающееся о напечатании книг» издало переведенную Радищевым книгу французского историка Габриеля Бонио де Мабли «Размышление о греческой истории». Поясняя термин «деспотизм», который он перевел словом «самодержавство», Радищев писал: «Самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние...» Заметим кстати, что для Радищева имя Новикова впервые стало известно задолго до их совместной деятельности в Петербурге. Произошло это в далеком Лейпциге во второй половине 60-х годов XVIII века, когда русские студенты, получая очередной лист (номер) «Трутня», зачитывались «справедливыми предерзостями Правдолюбо-ва», от имени которого высказывался автор «Трутня», мечтая скорее увидеть на Родине человека, скрывающегося под этим именем.

Новиков упорно искал пути к расширению книжной торговли в России. Некто Любомудров из Ярославля (есть предположение, что это был псевдоним Екатерины) на страницах «Живописца» поздравлял издателя с полезным начинанием, говорил о пользе просвещения и значении книжной торговли для государства. «Вам Россия долженствовать будет» — так доброжелательно заканчивалось послание к издателю. К сожалению, Новиков был вынужден распустить «Общество, старающееся о напечатании книг» уже в следующем году.

Русская публика еще не была подготовлена к серьезному чтению. К тому же слишком небольшими материальными средствами располагало организованное Новиковым общество. Сам Новиков в журнале «Живописец» так объясняет свою неудачу: «На русском языке прежде почти не было полезных книг, а печатались только романы и сказки. Но, однако, их покупали очень много. Теперь же, когда переведены многие полезные к украшению разума служащие книги, их и в десятую долю против романов не покупают. У нас двести экземпляров напечатанных книг иногда в десять лет насилу раскупят». Горечь звучит в его письме к Козицкому, где он говорит, что «усердие мое в оказание услуг моему отечеству согражданами моими так худо приемляется». Однако первые неудачи не сломили Новикова. Природа наградила его удивительными свойствами души и характера. О том, какое впечатление производил на современников Новиков, говорит следующий эпизод. Еще в 1766 году, когда Новиков издал первую книгу, в ней было напечатано обращение переводчика М. В. Попова к двадцатичетырехлетнему издателю, где Попов говорит, как драгоценна для него дружба Новикова: «Она одна сильна была произвести в моем сердце вечную к вам дружбу и почтение, но ваше доброе сердце и похвальная склонность к снисканию добродетели и учения, которое приобретают наконец человеку незыблемую славу, прилепляют к вам мою душу наиболее».