Ave commune!

С комом у горла парень наблюдает за тем, что сделали с его бывшим товарищем. Ему часть мозга заменили машиной, сделали его полностью подчинённым «общей воле». За попытку бунтарства и свержения власти Партии из него сделали биомашину, привели к максимальному знаменателю равенства. Не так давно он ещё мог хоть как-то, на малую толику, суверенно мыслить, несмотря на то, что из него выковали фанатика. Теперь любой позыв инакомыслия фиксируется техцентром и максимально быстро подавляется. Каждый партиец придя в «центр» может заглянуть в голову одного из подобных человек и осуществить своё право на «народно-демократический» контроль таких людей. И всё во имя общего блага, конечно.

Юноша идёт за плывущей серой фигурой, чья голова ловит слабые отражения ламп. Он прошёл метров двадцать, прежде чем они уткнулись в большую дверь, вылитую из металла и выкрашенную в цвет артериальной крови. Только стоило им приблизиться, как дверь лязгнула слабым скрипом и поспешила открыться.

– Проходите товарищ Давиан. Вас уже ждёт Столичный Совет Глав Духовных Малых Коммун.

Парень склонил голову в лёгком кивке и прошёл вовнутрь, минуя небольшой холодный коридорчик, облицованный каменными плитами. Он оказался в помещении, смахивающим на маленький амфитеатр, где в центре, на «сцене» стоит приведённый человек.

Давиан кинул взгляд и понял, что он в окружении больших выступов, на которых расположились людей. Непроглядный мрак цепляется к ним, словно второй саван. Они сокрыты в темени, и только луч тускло-белого света падает на пришедшего юношу, подсвечивая его для собравшихся.

– Мы приветствием тебя, Давиан Т-111222, – хором обратились к нему люди, отчего получилось, что ему отсалютовал один человек холодным многоголосьем.

– И я вас приветствую, товарищи.

Лёгкий холодок пробежал по спине юноши, а в коленях почувствовалась беглая ломка. Послышался стук сердцебиения. Эмоция страха стала медленно овладевать парнем, пока он пытался разглядеть лица фигур, сокрытых за пеленой сумрачности. Глаз Давиана приметил, как во мраке что-то шевельнулось и направляется по лестнице в центр амфитеатра.

– Я от лица Столичного Совета Глав Духовных Малых Коммун рад видеть тебя, товарищ Давиан.

– И я рад вас приветствовать, старший товарищ Сигизмунд.

Слова Давиана направлены высокому человеку, чей статус отражён в красной звезде, наколотой у самого воротника, которая чуть закрыта волнами ткани. Этот человек, как все собравшиеся: все они – старшие товарищи, а значит и круг полномочий у них больше, как и «народное жалование». Несмотря на равенство, а точнее попытку уравниловки, их жалование складывается не только из того, что выдаст Парораспределитель Ресурсов, но и в «народных подарках», этакой вольно-принудительной десятине.

– Вы вызывали меня, товарищ Сигизмунд?

– Да, товарищ Давиан, мы желали тебя видеть, для того, чтобы сообщить тебе, что твоё обучение скоро закончится, и ты сможешь вернуться обратно в Улей №17. Тебе придётся занять новый пост там.

– Какой? – робко спросил Давиан, опустив голову.

– Старший Подручный Главного Помощника Младшего Всепартийного Творца Слова.

От такой новости Давиан готов был улыбнуться, но не смог. Тяжесть его положения, скорби на душе задушили улыбку, так и не дав ей родиться. Перед ним стоят главы малых сверхульевых коммун, те, кто поставлен Партией для власти партийной и консолидацией со властью народной. Они твердят

– С-спасибо, – дрожащим голосом выдаёт Давиан. – Это…

– Рационализм, – хладно обрывает Давиана один из собравшихся. – Ты показал хорошие показатели идеологического просвещения, о тебе хорошие отзывы с мест духовного труда. А если всё так и есть, то значит, тебе можно идти дальше по Партии и стать тем, кто помогает носителю народной воли в Улье №17.

– Ты знаешь, зачем тебя отправили? – вопросил Сигизмунд. – Да откуда тебе было это знать… сам Форос тебя направил сюда на воспитание и взращивание, поскольку он увидел в тебе искру народного слова, того, кто сможет повести народ вперёд в делах идеологических.

– Да, осталось только ваше назначение согласовать с народом через пару-тройку дней, и можете вступать в должность, товарищ Давиан.

– Согласовать? – спросил Давиан.

– Да, всё так и есть. Только должности повышенной важности назначаются Партией, но ты должен помнить, что народ и есть Партия, а Партия – это народ, так что назначение это воля всего народа.

Давиану показалось это сумбурным. «Тогда почему всё не назначается Партией? Всё для концерта власти, карнавала идейного безумия?» – двумя вопросами Давиан позволил себе опасное отступничество от идей Коммуны. Но он промолчал, лишь подняв глаза на амфитеатр покрытый мраком.

– Ты всё понял?

– Да, товарищ Сигизмунд. Вы вызывали меня для этого?

– И почему я слышу в твоём голосе скептицизм? – вопросом на вопрос говорит старший товарищ. – Такова народное установление, воля его. Столичный Совет Глав Духовных Малых Коммун должен вызывать партийно-народных деятелей для донесения для них важной информации.