Авель и Мегаполис

– Не волнуйтесь, я вам тут много пыли поднимать не буду. Уколы не по моей части, а молиться я и вовсе не умею…

– Вот как? – изумилась кружевная бабушка. – Что же вы тут собираетесь делать?

Так вы… от Станислава или нет?!

– От него, от него, не бойтесь… От лысого и очень умного… Ссс… Станислава… Ппп…

Петровича…

– Ах, да, от Теодоровича!..

К счастью, она была туга на ухо, а с памятью вообще монтана.

– Я и забыла! Кажется, у него именно такое отчество! Он всегда всех по отчеству называет и к себе тоже требует уважения! Такой галантный молодой человек! Такой воспитанный!

Аркадию стало смешно. Когда это Давилов называл кого-нибудь по отчеству?

– И что же он вам поручил?

– Он сказал, что я должен вам что-то починить… типа столы-стулья…

– Ах, хитрец, все помнит. Я могу забыть, а он помнит! Что ж, проходите в спальню…

Посмотрите, это – главный прэдмет моей жизни… Надо его чинить или нет?

Старуха жестом указала на соседнюю комнату. Аркадий вошел туда и увидел… гроб!

– Не пугайтесь, просто мне уже пора! Какой… сенс чинить столы, стулья и другие вещи, если уже завтра… ЗАВТРА!.. они мне не понадобятся…

Таки Давилов был прав. Старуха самоубийца!

Аркадий ласково, даже искательно, заглянул ей в глаза, потом взял под локоток, подвёл к креслу, стал усаживать… И, надо сказать, очень вовремя это сделал.

Старуха выпучила глаза, стала задыхаться, схватилась за сердце и… обмякла!

Аркадий набрал номер Давилова.

– Не волнуйтесь, ничего страшного не произойдёт… – услышал он в трубке.

На том конце играла музыка. Слышались вакхические возгласы и завывания…

Веселились очередные гости.

Аркадий опешил. Ну и ну! Человек умирает, а он злорадствует и цинично заявляет, что ничего страшного не произойдёт… Он был готов к любым странностям со стороны бывшего шефа, но чтобы тот оказался таким идиотом!

– Так вам всё равно, что с ней будет?

– Если что, вызывайте "скорую", а сами уходите…

– Может быть, всё-таки, приедете и хоть чуть-чуть поможете?!

– Не могу… Я сам почти готов… Жду вас вечерочком у себя… Заходите вечерком, не стесняйтесь…

Давилов еле ворочал языком. Потом в трубке раздались короткие гудки… Надо же! «Готов!»

Нализался, сволочь… А ещё говорил, что пить умеет!

Нет, он не изменился… С этим Давиловым по-прежнему надо держать ухо востро. То батюшку изображает, то уголовника. Затея тухлая, пора смываться, пока менты не нагрянули…

Глава 14.

«Не обижайтесь на склероз»

Старухе полегчало. Он выпрямилась в кресле, расправила кружева на груди.

– Аркадий!..

Аркадий ощутил невнятную тревогу. Откуда она знает, как его зовут?!

– Если я не успею вам… Может быть, я не успею вам дать команду… Ой, как трудно говорить по-русски, когда такая старая голова!

Её польский акцент усилился.

– В общем, если я начну себя странно вести… Положите меня… в гроб!

Аркадий поёжился. Он ещё в жизни никого в гроб не укладывал.

Старуха, тем временем, принялась философствовать.

– Потом будет жизнь… загробная… А сейчас она… окологробная… Я правильно выражаюсь?

– Грёбаная-грёбаная, всё правильно, жизнь такая, что… Выражайтесь, не стесняйтесь, тут все свои!

– Что вы?! Что вы?! Я не могу так ругаться! Вы меня плохо… услышали! Меня не надо просить так ругаться. Перед отходом туда…

Старушка закатила глаза и стала с достоинством молиться.

– Перед отходом в небесный дворец… к моим предкам… мне надо вести себя осторожно… надо оставлять… всё плохое на земле… Мои предки были очень знатные… графы, короли… Вы меня извините, но… мат надо оставить здесь!

– Это вы меня извините…

– Дайте мне, пожалуйста, мой фамильный Альбум!

На серванте было много разных книжечек, бутылочек с лекарствами, коробочек, ленточек, тряпочек… Полный старушечий набор.

Поискав среди этого хлама, Аркадий, однако, фотоальбома не обнаружил.

– Ой, не обижайтесь склероз! Альбум в третьей комнате… Пройдите туда… туда, туда… Там, там, там! – замахала она узловатой старческой рукой в перстнях.

В третьей комнате стоял запах валерьянки и наблюдался идеальный порядок. Видно кто-то из домработниц (или домработников!) совсем недавно тут побывал.

Обстановка ничем не поражала. Не было ни комода красного дерева, ни стульев «из дворца», ничего похожего. Вероятно, всё старухино богатство лежало в банке. Что ж, вполне современно…

Старинный «Альбум» лежал на кровати, среди вышитых подушек и подушечек.

Приоткрыв его, он заметил внутри аккуратно и очень симметрично расположенные фотографии. Всё было в строгом хронологическом порядке, под каждым пожелтевшим фото выведена дата, а все надписи были сделаны латинскими буквами с непонятными хвостиками. Видимо, по-польски.

Вернувшись в комнату, он опять застал старушку в молитве. Она крестилась по-католически, подняв глаза к потолку, будто разглядывала люстру…

Зазвонил мобильник.

– Ну, как она? – снова послышался голос Давилова.

На том конце по-прежнему играла музыка.

Аркадий окончательно запутался. Экс-шеф зачем-то срочно вытащил его из Медведково, потом долго удивлял странными гостями, а теперь вот, отослав его к полудохлой безумной старухе, сам развлекался во всю, да ещё непонятно с кем!