Авеню Анри-Мартен, 101

Во время стычки Малю разбили нос и вывихнули плечо. В медпункт навестить его пришли Морис Фьо и Матиас Файяр. Оба принесли по пачке книг.

— Вот твои книжонки.

— Спасибо.

— Руссо мне сказал, что тебе начистили морду и что, если бы не один здоровяк, который вступился за тебя, они бы оставили от тебя мокрое место.

— Не надо преувеличивать.

— Ну что, узнал что-нибудь новенькое?

— Не слишком много… В третий барак пронесли радиоприемник и каждый вечер слушают Лондон. У коммунистов лагеря есть организация, и они распространяют подпольную газету.

— Тебе удалось достать ее экземпляр?

— Да, там, в кармане куртки.

Фьо достал размноженный на ротаторе листок и быстро пробежал его глазами.

— Все та же чушь! Ничего другого нет?

— Нет. Я еще не определил, кто тут из Сопротивления: пока что попадается все мелкая рыбешка. Наверное, вам надо искать их в форте «А».

— Ты от нас ничего не утаиваешь? А? Шеф считает, что ты нам не все говоришь.

— Какой мне интерес что-то скрывать после того, как я согласился сотрудничать с вами. Но не могу же я, в самом деле, выдать вам ненастоящего участника Сопротивления!

— Между тем слухи настойчивые… Тебе составят компанию Марсель Риго и Фернандо Родригес… Эти имена ни о чем тебе не говорят?.. Вы сидели в одной камере в форте «А»…

Рафаэль вздрогнул.

— Не оставляйте меня здесь, парни.

Фьо сделал вид, что не расслышал. Оба посетителя быстро вышли из комнаты. Матиас так и не промолвил ни слова.

Было уже время ужина, наступил поздний вечер. Маль возвратился в свой барак. Первые двое, кого он увидел, были Риго и Родригес. Марсель подошел к нему.

— Привет, Маль. Мы и не думали, что встретим тебя здесь.

С грохотом открылась дверь. В ней показался Руссо, начальник лагеря, в сопровождении Дозе и десятка немецких солдат, которые направили стволы автоматов на заключенных.

— Месье, лейтенант Дозе хотел бы с вами побеседовать, — обратился Руссо к заключенным.

— Спасибо, месье начальник. Итак, месье, я много говорить не буду. Скажу лишь следующее: по нашим сведениям, среди вас скрывается опасный террорист. Ваша задача — его разоблачить. Так ведь? А посему мы будем брать из бараков заложников. Надеюсь, вы меня прекрасно поняли. Вам дается на размышление три дня. Затем мы начнем расстреливать по пять заложников через каждые два дня. До свидания… и приятного аппетита, месье.

После ухода немцев и Руссо в бараке воцарилась тягостная тишина. Она была прервана раздачей ужина. Впервые не возникло обычной сутолоки вокруг надзирателей, разливающих суп. Никто не ворчал по поводу вкуса баланды и не шутил по поводу ее ингредиентов. Каждый молча ел в своем углу. После ужина Марсель Риго и Фернандо Родригес собрали вокруг себя нескольких заключенных.

Рафаэль взглядом следил за Адрианом. Он знал, что в душе доминиканца происходит суровая борьба: должен ли он себя выдать, чтобы спасти от казни невинных заложников? А вдруг он не выдержит пыток и заговорит? Маль знал, что, будь он на месте святого отца, он бы даже не шелохнулся, настолько собственная шкура была для него важнее всех сидящих вместе с ним ничтожеств. Пускай бы подыхали! Кстати сказать, зачем и кому они нужны?

Взгляды двух старых знакомых встретились. «Молчите», — как бы приказывали глаза Маля. «Выдайте меня», — требовал взгляд святого отца.

Писатель встал и направился было к нему. Однако, споткнувшись по пути о подставленную кем-то ногу, он растянулся на полу. Удар ногой в подбородок заставил его подняться, а второй — под зад — вынудил вылететь в центральный проход. При этом Маль ударился головой о шероховатую перегородку и рассадил себе лоб… Родригес схватил его за руку… Рафаэль закричал… Его вывихнутое плечо жгло раскаленным железом…

— Заткни пасть, педик!

— Изнеженный, как баба!

Удар в живот заставил Рафаэля согнуться пополам.

— Месье… месье… прекратите! — вмешался Адриан Дельмас.

— А вы, старина, не лезьте в это дело.

— Я имею право знать, за что вы его избиваете?

— Ну, хорошо, — произнес Марсель Риго, — я объясню, за что мы делаем из него отбивную. Мы сидели с ним в одной камере в форте «А»… Там был еще один наш друг… Матрос… бретонец… Лоик его имя. Спросите-ка этого гаденыша, каким был Лоик!.. От его присутствия тюрьма казалась не такой страшной и жестокой… Он всегда шутил, что-то напевал, и вот…

В глазах Риго блеснули слезы. Размахнувшись, он опустил свой увесистый кулак точно на израненный нос Маля… Струя крови брызнула на доминиканца…

Риго продолжил:

— Он был великодушным… Всем делился… Утешал нас… Заботился о нас… А этот вот… которого вы собрались защищать… Малыш и к нему проявлял участие… тогда… А он… Он его выдал… Он выдал его гестапо…

Барак наполнился гулом голосов.

— Три дня… целых три дня его пытали в Буска… Адриан Дельмас с ужасом смотрел на неподвижное тело, распростертое на полу барака.

— В тюрьме он познал фунт лиха… Но он ничего им не сказал… Ничего… Они втыкали ему раскаленные иглы под ногти… Сыпали соль на открытые раны… Ударами палки переломали ноги…

— Прекратите! — заорал Рафаэль.