Авгур

Она держится с врожденным достоинством, но я вижу, что ей немного не по себе. Неудивительно, если вспомнить, что в замке творится какая-то чертовщина. Хорошо еще, что ее подругу, вроде бы, успели спасти.

— Спасибо вам за Энну, — говорит мне юная леди. — Я только что ходила ее проведать. Ей уже лучше — узнала меня и, кажется, была рада…

Разумеется, я тоже навещал пострадавшую. Вчера, когда завесили зеркало, она сразу начала нервничать — озиралась испуганно, словно не могла понять, где находится. Ей дали большую дозу снотворного. Сегодня проснулась совершенно разбитой и не встает с постели. Но, по крайней мере, взгляд стал вполне осмысленным.

— Я рад, что успел помочь.

— Как вы догадались про зеркала?

— Вспомнил похожий случай у нас в архивах.

Дочь наместника неожиданно улыбается:

— Да, Энна теперь идет на поправку, но вот другие дамы проявляют легкое недовольство. Без зеркал остались, это же просто подумать страшно. Признайтесь — я, наверно, ужасно выгляжу?

Я, ничуть не кривя душой, заверяю, что на ее красоте последние события нисколько не отразились. Незатейливый комплимент — но он, похоже, поднимает ей настроение.

— Надо же! Я и не думала, что авгуры могут быть такими галантными.

Невольно улыбаюсь в ответ. Спрашиваю:

— Как же вы нас себе представляли?

— Мне в детстве няня рассказывала, что авгуры — седые грозные старцы. И обязательно с капюшоном!

— Не уверен, что доживу до седин. А капюшон я снял, потому что жарко.

— А где ваши гончие? — жадно спрашивает она. — Можно их посмотреть?

— Мы их с собой не возим. Они приходят на зов.

— Вот как? — моя собеседница оглядывается на стражника и понижает голос. — А можно позвать одну?

— Э-э-э… Видите ли…

— Ну, пожалуйста, пожалуйста! — сейчас она похожа не на знатную госпожу, а на девочку, которая просит куклу.

Смешно, но почему бы и нет? Порадовать ребенка — редкий шанс для человека моей профессии. Обычно приходится заниматься совсем другими вещами.

— Обещайте, что никому не расскажите, — говорю ей тихо.

— Обещаю!

— Хорошо. Смотрите туда, — указав направление, сжимаю свой амулет.

За перилами недалеко от нас начинает дрожать и струиться воздух. Длинная тень, возникшая в этом мареве, стремительно уплотняется. Зубастая пасть раскрывается, таращится оранжевый глаз.

Девушка охает и вцепляется мне в рукав, но смотрит во все глаза — не столько с испугом, сколько с восторгом. Морок висит примерно на уровне наших ног; из глубины площадки его не видно, поэтому стражник не реагирует.

Я слежу за гончей. За миг до того, как она окончательно проявляется, я закрываю вход, и марево исчезает. Дочь лорда-наместника переводит дыхание. Поднимает на меня взгляд:

— А где… откуда они приходят?

— Я не знаю, есть ли у них постоянный дом. Пространство и время для них ничего не значат. Они могут появиться в любом месте в любой момент. Живут одновременно в настоящем, прошлом и будущем. Без них предсказания невозможны.

— Как интересно! А вы можете мне что-нибудь предсказать?

И опять я не в силах сдержать улыбку.

— Прозрения обычно касаются не отдельных людей, а достаточно больших территорий. Или даже всей империи в целом. Чем больше охват, тем сложнее подготовительный ритуал. Впрочем, чтобы сделать пророчество два вас лично, обряд мне совершенно не требуется…

— Правда?

— Чистая правда. Я и так знаю — когда придет время, вы встретите того, кто полюбит вас всей душой. Выйдете замуж и сделаете его самым счастливым человеком на свете.

Она грозит мне пальчиком и смеется:

— Это не пророчество! Признайтесь, вы только что все придумали?

— Придумал, — сознаюсь я. — Но я уверен, что так и будет. Любой лорд или даже принц мечтает о такой невесте, как вы.

Она краснеет и хочет спросить еще что-то, но бой часов прерывает наш разговор.

— Ой, мне пора, — говорит моя собеседница. — Мы с вами еще увидимся? Вы мне расскажете про гончих? И про предвидения? Мне так интересно, честное слово!

— Почту за честь, — склоняю голову.

Девушка машет мне рукой и уходит вместе со стражником. Я благодарен ей; она позволила мне отвлечься от мрачных мыслей. Но теперь пора возвращаться к своим проблемам.

Я снова смотрю на восток — туда, где за лесом торчит огромная спиральная башня. Еще вчера ее не было — она появилась ночью. Проросла в том месте, где я бросил на землю шарик.

Да, главный храм авгуров может менять свое место расположения, хоть и происходит это не чаще, чем раз в столетие. Он возникает там, где ткань судьбы вот-вот разорвется.

Вчера я надеялся, что ошибся. Но башня здесь — а, значит, медлить больше нельзя. Хорошо, что никто ее не видит, кроме меня. Иначе бы, наверно, началась паника.

Впрочем, один плюс во всем этом тоже есть. Обряд в главном храме провести значительно проще. И, пожалуй, именно этим я должен сейчас заняться.

Спускаюсь вниз, беру скакуна и покидаю замок. Погода наладилась — небо чистое, солнце печет макушку. Дорога, раскисшая после вчерашнего ливня, уже подсохла. Отдохнувший за ночь скакун бодро бежит вперед. Я же, ради разнообразия, пытаюсь логически размышлять.