Август: графство Осейдж

На первом этаже: три основные игровые площадки разделены между собой проходами. Правая часть – столовая: большой обеденный стол в миссионерском стиле на восемь человек; в буфете того же стиля – посуда из тонкого фарфора. Над столом висит грязная хрустальная многоярусная люстра, отбрасывающая унылый желтый свет. Вглубине – арка, ведущая в маленькую гостиную. На столике рядом с мягким креслом – дисковый телефонный аппарат. Дальше, вглубине, дверь, ведущая в прихожую.

По центру на переднем плане – главная гостиная. Здесь стоят диван-кровать, телевизор, стереопроигрыватель, электрическое пианино.

Левая часть – кабинет. Среднего размера рабочий стол завален книгами, блокнотами, папками, писчей бумагой. На заднем плане – арка, ведущая к входной двери, лестничной площадке и лестнице на второй этаж. Дальше, в глубине сцены, частично открывается вид на кухню. С левого края – заросшее сухой травой переднее крыльцо, на котором валяется несколько старых газет, свернутых трубочкой.

На втором этаже: лестничная площадка, на которую ведет лестница ( над гостиной первого этажа ) . Под окном – сиденье. Коридор ведет к спальням. Лестничный пролет ведет на мансарду.

В центре мансарды – одна комната с островерхим потолком и покатыми стенами, переделанная под спальню.

Весь дом завален книгами. Все окна в доме закрыты дешевыми клеенчатыми жалюзи, по краям приклеенными к стене черной изоляционной лентой, что обеспечивает полное отсутствие дневного света.

БЕВЕРЛИ. «Жизнь очень длинна…» Т. С. Элиот. Все-таки, по-моему… надо воздать ему по заслугам, раз он взял на себя труд это написать. Конечно, он не первый, кто это сказал… и уж точно не первый, кто об этом подумал. Или прочувствовал . Но он написал эти слова на листе бумаге и подписался под ними. Так что, уж если вы произносите их вслух, то надо называть и его имя, потому что этот очкарик был гением.

«Жизнь очень длинна»: Т. С. Элиот.

Чертовски точно подмечено. Уж он-то знал наверняка, ведь дожил до семидесяти шести или около того, а это очень много, особенно для его поколения. И ведь ему было всего за тридцать, когда он это написал. Должно быть, черпал откровения из ему одному известного источника.

С дьяволом надо быть всегда начеку. Мало кто из поэтов смог бы пройти через подстроенные им ловушки и выбраться из них в лучшем виде: припомаженным, в двубортном костюме, и в придачу добрым христианином. Нетрудно представить себе реакцию, скажем, Харта Крейна или Джона Берримена, доведись им встретиться с первой женой Элиота, прелестной Вивьен. Они бы со всех ног бросились к ближайшему мосту и сиганули с него, эти мастера спорта по суициду! Но только не Элиот: прожив немало лет с чувством вины, он наконец засунул жену в первую попавшуюся психушку и продолжал жить как ни в чем не бывало. Боже праведный! Снимаю шляпу – вот это инстинкт самосохранения!

Как сказал старина Берримен, «мир постепенно превращается в место, где я больше не хочу находиться». Я ощущаю в себе некое родство со смятенными душами. Не знаю, с какой стороны это меня характеризует – возможно, не с самой лучшей… Я восхищаюсь Элиотом как поэтом , но как человеком ?.. Не уверен.

ВАЙОЛЕТ ( за сценой ). …сссукин …сын…