Август и великая империя

Многих, наконец, оскорбляла его молчаливая сдержанность и сухость его манер. В Риме спрашивали себя: не думает ли этот Клавдий, что живет во время второй пунической войны, когда аристократы могли таким образом обходиться со своими подчиненными? Потребовалось даже вмешательство Августа, извинявшегося, так сказать, за своего пасынка, уверявшего сенат и народ, что его слишком грубые манеры были результатом недостатков темперамента, а не дурного сердца.[320] Во всяком случае, этот страстный, но сдержанный и молчаливый характер страдал при воспоминании об Агриппине, сделавшейся женой Азиния Галла; он страдал так сильно, что Август вынужден был принять меры против встреч прежних супругов, ибо эти встречи слишком волновали хладнокровного генерала.[321] Юлия, со своей стороны, отдалялась от мужа, который, несмотря на делаемые им усилия жить с ней с согласии, замыкался от нее в воспоминания и сожаления о другой женщине. Рождение ребенка, по-видимому, сблизило обоих супругов, но ребенок скоро умер, и перемирие между двумя столь несходными характерами было сейчас же разрушено.[322] В то время как Тиберий был убежденным сторонником старых идей и старых римских нравов, Юлия все более и более склонялась к роскоши, светской жизни и новым обычаям.

Воспитание Гая и Луция Цезарей 9 г. до P.X

Август назначил Тиберия своим легатом на место Друза, поручив ему завершить покорение Германии. Но он слишком хорошо понимал необходимость подготовить себе новых сотрудников, чтобы не быть принужденным рассчитывать только на одного Тиберия; с этой целью, начиная с настоящего момента, он удвоил заботы о воспитании Гая и Луция Цезарей, усыновленных им детей Агриппы и Юлии.

До сих пор он сам учил их читать и писать и, чтобы избежать всяких дурных влияний, держал их, насколько мог, при себе, увозя их с собой в свои путешествия, когда он покидал Рим.[323] Когда же наступило для них время посещать школу, он позаботился выбрать им хорошего учителя, Веррия Флакка. Этот выбор был многозначителен. В школах, как повсюду, шла борьба между старым и новым направлениями, и в то время как некоторые наиболее смелые учителя, как Квинт Цецилий Епирот, читали в своих школах произведения современных и даже живых авторов, например Вергилия и Горация,[324] другие, напротив, старались внушить молодым людям уважение к старине путем чтения древних поэтов.

Наиболее знаменитым среди учителей, поклонников традиций, был Веррий Флакк, прославившийся не только в качестве профессора, но и в качестве ученого и археолога. Он работал тогда над внесением в календарь дат гражданских праздников, религиозных торжеств и замечательных событий и собирал материалы для обширного латинского словаря, который должен был содержать помимо древних полузабытых или уже мертвых слов также вымирающие традиции и интересные воспоминания.[325] Август выбрал Веррия Флакка, конечно, по причине консервативного характера его преподавания. Он хотел, чтобы его приемные сыновья, посещая его школу, выработали в себе древнюю душу, и, чтобы побудить учителя не щадить усилий, назначил ему 100 000 сестерциев ежегодного вознаграждения.[326]

Так, путем строго консервативного воспитания, Август предполагал подготовить по крайней мере двух политических деятелей из своей семьи, если другие знатные фамилии пренебрегали своими обязанностями по отношению к государству. Однако Гаю было только двенадцать, а Луцию всего девять лет; и нужно было ждать еще долгое время для того, чтобы тот или другой мог заменить слишком рано сошедшего со сцены Друза. В то же время Август принял на себя руководство воспитанием троих сыновей Друза по соглашению с благородной и целомудренной Антонией, которая, верная памяти Друза, а также из-за своих детей, хотела остаться вдовой. Август не имел мужества принудить и ее к новому браку, своего рода посмертному прелюбодеянию, которое lex Iulia de raaritandis ordinibus предписывал всем вдовам.

Раздоры в парфянском царском доме

В этот момент странный и неожиданный случай помог Риму расширить свое влияние в Азии без опасности и затруднения для себя, благодаря тому, что Парфянская империя была ослаблена внутренними раздорами. Представитель парфянского царя пригласил на границу для переговоров правителя Сирии и сделал ему совершенно необычайное предложение, именно, взять четырех законных сыновей Фраата: Сераспадана, Родаспа, Вонона и Фраата — с их женами и детьми и отослать их всех в Рим к Августу. Tea Муза, италийская наложница, подаренная Цезарем Фраату, убедила состарившегося и впавшего в детство царя оставить трон ее сыну, а для предотвращения гражданских войн и внутренней борьбы удалить законных сыновей и послать их жить в почетное изгнание на берега Тибра.[327]