Августа

– Девочка, девочка… Тебе вовсе не стоит меня бояться. Я очень хороший человек на самом деле. Просто так получилось. Я должен был… Ты слышишь меня, девочка, ответь, пожалуйста, – заговорил тот же голос, но на сей раз на русском, хотя и с лёгким приятным акцентом.

Августа ничего не ответила, но зато к ней неожиданно вернулась часть ее сил, и она сумела пошевелить затёкшими руками и ногами. Ей даже удалось принять чуть более удобную позу: она поняла, что иначе умрет от жесткого и холодного каменного пола ещё быстрее, чем от топора Острого Меча. А ведь тот теперь заговорил с ней по-русски. И Августе вдруг сделалось даже интересно. Все же Августа была не совсем обычной девочкой, поэтому даже в такой ситуации ей стало интересно. «Что он мог ей сказать? А вдруг расскажет свою тайну, прежде, чем убьёт? Ведь она-то уже точно никому ничего рассказать не сможет. А он выговорится, типа. В чем же его тайна, зачем ему подземный ход?»

– Девочка, успокойся, пожалуйста. Я не причиню тебе никакого вреда. Я хороший человек. Меня зовут Хесам Мани. Я из древнего и очень влиятельного Иранского рода. Но ныне опозоренного, к сожалению… Поэтому я и здесь. Я готов рассказать тебе свою историю, но сначала расскажи, пожалуйста, свою, девочка. Во-первых, как тебя зовут? Во-вторых, как ты меня нашла? В-третьих, как ты нашла подземный ход? Да и вообще, почему ты здесь? Я ничего не понимаю.

– Меня зовут Августа. Ну, вообще Августина Павловна, если с отчеством, – услышала Августа свой голос и сама ему удивилась. Но на самом деле она и впрямь наконец чуть расслабилась и села в наиболее удобную для неё позу лотоса. Потом сделала небольшую растяжку – минимальную, так чтобы страшный таинственный гость почти ничего не заметил и уж точно не заподозрил бы ее в попытке бегства. Потому что бежать-то было все равно некуда, да и дико хотелось послушать его рассказ. Любопытство начало всерьёз брать верх над страхом – уж так была устроена пытливая натура Августы. А раз вначале ему нужен был ее рассказ, что же, типа, не вопрос: она расскажет ему все как есть, не упоминая, конечно, Вари, равно как и других имён членов их команды. Так Августа и стала говорить. Говорила она с пол часа, разбавляя свое повествования ее любимыми словечками наподобие «типа» или «вообще».

– В общем, так я вас, типа, и выследила. Дальше было дело техники, – закончила она.

Хесам некоторое время сидел молча, скрестив свои длинные красивые пальцы под подбородком. За все время августиного рассказа он уважительно не перебивал ее, и вообще не проронил не то, что слова, а даже звука. Теперь он в свою очередь потёр затёкшие мускулы, встал и сделал несколько шагов. Топор он давно уже отложил к стене, от чего тот в свете фонаря, впрочем, не перестал выглядеть менее жутко.

Августа выдохнула и невольно засмотрелась на топор. Взгляд ее уже не выражал ужаса, она просто часто моргала и пыталась прикинуть, сможет ли она в случае чего до него дотянуться, и даст ли ей оружие хоть какой-то дополнительный шанс. На что может сгодится топор в руках ловкой, но весьма побитой этим треклятым подвалом одиннадцатилетней девочки? Хесам перехватил взгляд Августы и сразу хлопнул себя по лбу.

– Ах, это! Как же я сразу не догадался и не объяснил. Это специальный топорик для вырубки кирпича. Он мне нужен каждый день, как и этот мой защитный чёрный костюм, и фонарь. Электрическими инструментами я сразу решил не пользоваться – громоздкие и шумные они, да к тому же, так легко и драгоценный клад повредить. А топорик, он уже как продолжение моей руки, понимаешь? Вот поэтому-то ты и заметила, что у меня такой внушительный чемодан, а теперь с ужасом смотришь на мою единственную надежду, которая, впрочем, если не знать ее настоящего предназначения, выглядит, наверное, и вправду пугающе. О Аллах, какой же я глупый человек! – и Хесам снова довольно ощутимо стукнул себя по голове, но сразу продолжил говорить, – А ещё, ведь твои раны надо обработать, прежде чем начать эту длинную и печальную повесть, – тут Хесам начал рыться в своём чемоданчике, а потом извлёк оттуда какие-то странные пузырьки, которых Августа прежде никогда не видела ни на прилавках столичных аптек, ни даже на столике у своей бабушки, у которой, кажется, были бутылочки с лекарствами со всего света. Он молча протянул их Августе, а потом на собственном примере показал, как ими пользоваться.

Августа сначала смотрела на них крайне подозрительно («а вдруг он хочет меня ими отравить»), но когда она увидела, как Хесам сам спокойно втирает их содержимое в свои ссадины – да, да, у Хесама их тоже хватало, просто были они все под одеждой и выглядели куда лучше, чем у бедной Августы.