Августа

Августе снилось, что она пришла к своей любимой подруге, лошади Кате. Ведь Августа не была у неё уже тысячу лет и очень боялась, что та может всерьёз обидеться. Но Катя вроде не выглядела обиженной – наоборот, они стали весело бегать друг за другом, а потом Августе удалось прямо на бегу вскочить на неё, и они начали, как всегда, скакать по загону. Но потом Катя вдруг перепрыгнула через ограду, и они помчались по Парку, а потом и вовсе по улицам Москвы, мимо их дома, мимо школы… Это было дико здорово – так легко и свободно, но вдруг что-то щелкнуло и ослепило Августу. Катя как будто провалилась куда-то, а вместо неё под Августой оказался огромный холодный камень, а кроме того, она вдруг стала различать какой-то странный голос. Да, да, именно голос. Он звал ее, но Августа совсем не могла понять, откуда он, потому что глаза ее никак не открывались. Наконец, Августа что есть мочи постаралась и все же сумела их открыть. Картинка сразу изменилась. Никакой Кати и Москвы больше не было. Вокруг почему-то был мрак и холод. И фонарь. Да, на стене рядом висел фонарь. А ещё фигура на корточках прямо перед ней. Августа с ужасом поняла, что это все был просто сон, но вот теперь она, кажется, проснулась.

Сначала Августа отчаянно заморгала, пытаясь прогнать этот ужасный кошмар, но затем вынуждена была признать, что именно сейчас все по-настоящему и вернуться в прекрасный сон уже никак не удастся. Тогда Августа открыла глаза так широко, как, наверное, никогда ещё в жизни. Она хотела крикнуть, но не могла – ее язык буквально прилип к гортани. Она хотела встать и убежать, но ее тело совершенно не слушалось. Она хотела хотя бы просто закрыть глаза, чтобы снова ничего не видеть, но даже ее веки отказывались подчиняться. Августу охватил самый настоящий и неподдельный ужас. Зрачки ее расширились, зубы стучали от холода и дикого страха, по спине стали проходить самые настоящие судороги. Перед ней сидел Он. Она сразу узнала его. Да – это был Острый Меч, только в своём подлинном обличии – весь с головы до ног в чёрном, а в руке он держал топор и что-то шептал. И тут Августа поняла, что это конец.

До этого Августа искренне считала, что настоящие монстры и злодеи существуют только в книжках, которые ей читала Мама на ночь. Ну и, конечно, во всяких ужастиках, которые так любили смотреть по вечерам Варя с Папой. Но, несмотря на полное отсутствие сил и возможности двигаться, голова Августы работала очень четко. Сомнений быть не могло – все происходило наяву, а не в какой-то там сказке. И происходило это с ней – глупой одиннадцатилетней девочкой, которая решила, что может быть умнее всех. «Что же, поделом мне. Я сама заслужила. И за то, что ослушалась Варю, и за то, что всем наврала, и…» Но тут Августа неожиданно для себя ясно осознала, что Такого она все таки не заслужила. «Да ни одна девочка в мире не заслужила казни от топора в руках жуткого монстра, да ещё в самом мрачном месте на свете. Нет, нет, так нельзя, такое просто не может случиться. И даже если я не могу двигаться, то я хотя бы могу пока думать. А думать, это возможность найти выход.» Тогда Августа сосредоточилась и попыталась понять, на что она может надеяться в такой ситуации. Как это было ни грустно, но выходило, что особо-то не на что. Разве, если только на Варю – что ее сестра со своими друзьями сдержали своё обещание, проследили за Хесамом и сейчас, буквально с минуту на минуту, они все вместе ворвутся и спасут ее. Однако бедная Августа и понятия не имела об истинном положении дел. Ведь Хесам вышел прямо посередине урока, сказав, что сейчас вернётся. Однако он не вернулся, а направился прямиком в подвал, в то время как Варя с остальными так и остались сидеть одураченные, и помочь Августе сейчас никак не могли, просто потому, что вообще ничего не поняли. За несколько минут жуткой тишины Августа осознала, что никакой помощи не будет. Тогда она вспомнила Маму и Папу – уж больно было страшно.

– Мамочка, спаси меня, пожалуйста, спаси меня. Я дурёха, я знаю, но я обещаю… Клянусь, я теперь даже по деревьям лазить не буду. Буду самой обычной девочкой и никогда, никогда не буду участвовать ни в каких приключениях. Только спаси меня, позови, пожалуйста, Папу. И полицию, пожалуй, тоже нужно позвать. Папа, Мама… – начала причитать Августа, к которой вдруг вернулся голос. Правда, голос был как будто не ее, а глаза она наконец сумела закрыть, чтобы не видеть чудовища, которое сидело прямо перед ней. Она продолжала и продолжала тихо звать Маму и Папу, пока вдруг снова не услышала голос чудовища. Августа немедленно замолчала и вся превратилась в слух. Голос, впрочем, оказался удивительно мягким для чудовища, если не сказать, приятным. Но говорило оно на совершенно непонятном для неё языке и как будто молилось. Августа вдруг немного успокоилась и решила просто ждать. Понятно, наверное, по обычаю террористов или мафиози, Острый Меч сначала должен помолиться. Ну, а потом, конечно, убить ее. Своим жутким топором…