Августа

– Вы тоже, типа, выглядите очень внушающе, мистер Хесам Мали, – сказала Августа и взяла костюм. Хесам подчеркнуто уважительно отвернулся. Августа всегда в мечтах хотела проехаться на лошади в виде лихого мальчишки, но вот, чтобы в образе юного иранского слуги, да ещё и прямо к посольству другого государства – этого она и вообразить себе не могла, настолько не могла, что теперь совершенно растерялась, глядя на роскошный костюм и раздумывая, как его вообще можно надеть и уж тем более носить. На помощь, как всегда, пришёл внутренний монолог: «Ну, попала я, конечно, но с другой стороны… Что уж теперь выделываться? Придётся надевать. Да и, в принципе, все понятно, типа – кафтан почти как мой халат для душа, с платком тоже справлюсь, штаны атласные вообще отпад (вот в них бы по деревьям и лазить, хоть и жалко, конечно), туфли только… Да уж, видимо Мистер Хесам реально считал, что у меня маленькая изящная ножка, но да ничего – придётся и в них влезть. Не на всю жизнь, надеюсь… Даже жалко, что меня так никто не увидит. Хотя, ещё не дай Бог, решат из меня вдруг настоящую актрису сделать – нет уж, дудки! У меня совсем другие планы на мои будущие профессии» – примерно так рассуждала Августа, пытаясь потуже затянуть кафтан и влезть в неудобные с непривычки туфли. Все так же отвернувшийся и демонстративно смотрящий в окно Хесам уже нервничал и, наконец, не выдержал.

– Ну что, Авкустина, теперь едем за лошадью? У нас чуть больше часа до встречи. Кстати, теперь ты выглядишь воистину великолепно, правда вот, тюрбан больше смахивает на головной убор, которые носили пираты в семнадцатом веке, но… Как я уже говорил, времени у нас нет совсем. Так что говори адрес.

– Едем в Парк. Дорогу я покажу. Но у меня, типа, будет одно условие, мистер Хесам.

– Какое условие? Ты так помогаешь мне, что я готов почти на что угодно ради тебя. Если нужны деньги или…

– Мне, типа, ничего не нужно. Но вот моей лошади Кате нужно. У неё больше нет ее доброй хозяйки. У неё теперь злой хозяин, который ее бьет. А я ее люблю, даже не знаю, как сказать, ну, в общем, как родную.

– Это ужасно, но чем я могу помочь? Давай выкупим твою лошадь у этого негодяя и поместим ее в какую-нибудь достойную конюшню, где за ней будет самый лучший уход. Это уж я тебе точно обещаю!

– Спасибо за щедрое предложение, Мистер Хесам, но оно меня не устраивает. Я хочу, чтобы все было немного по другому. Во-первых, этому мерзавцу, типа, вообще ничего не достанется. А, во-вторых, я выкраду Катю, а потом она действительно переедет в конюшню. Только к вам в Иран. Там красивые луга, горы и все такое. Как раз вчера смотрела в интернете. И я ей, типа, уже обещала.

– Прости, Авгкустина, но это совершенно невозможно.

– Пожалуйста, мистер Хесам, вы человек, типа, из влиятельных, а сейчас ваша семья вообще войдёт в историю. Вы можете придумать что-нибудь – я просто уверена в этом.

– Извини, но я ещё раз повторюсь, это невозможно.

– Простите, мистер Хесам, но тогда, пожалуйста, попросите остановить машину. Я выйду, и не будет ни меня, ни лошади, а план весь ваш развалится. Вот так! – и Августа мрачно надула губу и взялась за ручку двери лимузина.

Хесам побагровел, все лицо его напряглось. Но постепенно черты разгладились – все таки по натуре он был очень добрым и мягким человеком.

– Ладно, Авкустина, я что-нибудь придумаю. Расскажу, что без этой лошади никогда я бы не нашёл клад. Скажу, что лошадь мне послал сам Аллах. Она переедет в конюшни моего Отца – он поймёт. Раз ты ей обещала, то я это сделаю для тебя. Обещаю!

Августе немедленно захотелось обнять Хесама, но тут у неё зазвонил телефон. Это была, конечно, Мама. Ведь было уже почти семь часов вечера.

– Густа, немедленно говори, где ты на сей раз.

– Да, Мам, да я тут…

– Густа, не пудри мне мозги! Где ты?

– Да с Ирой я, Мам, с Ирой. Просто… Ну понимаешь, у меня тут проблемы с математикой, а она меня, типа, пытается подтянуть. Не злись только, пожалуйста.

– Я и не злюсь. Пока не злюсь, Густа! Папа, как только освободится, заедет за тобой. Часа через два примерно. И не дури там, – Мама повесила трубку. А Августа поняла, что влипла так, как ещё никогда в жизни.