Августин. Беспокойное сердце

Авторитет Цицерона как философа подкреплялся тем, что его все еще считали величайшим оратором. Августин почти не делал различия между философской мудростью Цицерона и его ораторским мастерством. Цицерон пробудил в нем любовь к мудрости и стал для него великим образцом оратора и ритора. Способность человека говорить, которая является первым признаком нашего вида и отличает нас от животных, дала философское обоснование для высокой оценки риторского искусства уже во времена Аристотеля и Исократа.. Следуя этой традиции, «Гортензий» Цицерона вполне мог «обратить» Августина к философии. Именно поэтому выбор профессии ритора сыграл главную роль в его понимании самобытности человека. Всесторонние и глубокие ораторские способности были ключом к истинному образованию.

Во времена Августина риторика уже перестала быть основным политическим инструментом, каким была в последние дни республики при жизни Цицерона. Она отчасти лишилась своего содержания и использовалась для того, чтобы льстить и восхвалять власть имущих. Позднее Августин перевел риторику из имперской сферы в сферу Церкви. Само собой разумеется, что христианская апология и раньше не была чужда искусству риторики. Но бегство Августина из императорских кругов в Милане в 386 году следует рассматривать почти как символическое событие: с этого момента все искусство его риторики служит исключительно проповеди христианства.

Так Августин наполнил риторику новым содержанием и установил близкое родство между красноречием и жизненной мудростью, которые он некогда нашел у Цицерона. Он спас риторику от загнивания, приправив ее новой солью. Августин выбрал Цицерона в качестве философского спутника потому, что его работы помогли ему познакомиться и со стоицизмом, и с сочинениями Аристотеля, и со скептицизмом. Образование Цицерона было суммарным как раз в той степени, которая позволяла ставить новые вопросы, не привязывая читателя к определенной философской школе.

Влияние Цицерона на Августина было настолько всеобъемлющим, что в результате изучения его трудов Августин фактически примкнул к манихеям. Совершенно очевидно, что его привлекли к ним серьезное отношение к жизни и высокая оценка мудрости, а не какие–то определенные аргументы, понятия или точка зрения. Манихейство стало для Августина точкой, где встретились христианские и философские идеи. Лишь спустя много лет он обнаружил религиозные и философские возражения против системы мышления гностиков. Позже он назовет манихеев «обманчивыми ловцами птиц», которые возле открытой воды мажут жердочки клеем, чтобы прилетевшие напиться птицы сели на такую намазанную клеем жердочку (О пользе веры, 2). В первый год жизни в Риме Августин пережил фазу скептицизма и временно оказался рядом с неоплатониками (Исп. V, 10).

Манихеи ввели Августина в социальную среду, где концентрировались их единомышленники, познакомили с новой формой философского культа дружбы. От Платона до Сенеки «дружба» — philia, как она называлась по–гречески, или amicitia по латыни — была главным ключом к философской форме жизни. Поэтому Августин привлек в эту манихейскую секту и своих друзей. Когда же он сам обрел почву в христианстве, ему пришлось приложить немало усилий, чтобы вызволить их оттуда. Своеобразным мотивом большой части его творчества является желание объяснить в письмах и поучениях свои превращения так, чтобы его друзья соблазнились и пошли тем же путем, каким следовал он сам.

***

Переписка Августина заслуживает особых комментариев. Письмо в античности было средством вести долгий, полный напряженной мысли разговор. Пересылка писем занимала много времени, потому что их отправляли с нарочным. Часто нарочному приходилось ждать ответа по нескольку дней. Но другой формы связи для споров, просьб и обмена мнениями не существовало. С письма мог снять копию сам отправитель, посланник или адресат так что содержание писем не было частным делом. Августин сам считал письма частью творчества и планировал тщательно пересмотреть свои письма наподобие того, как он исправил свои ранние произведения в «Пересмотрах». Эпистолярный жанр на христианской почве несомненно был инспирирован Посланиями Нового Завета, в котором этот жанр использовался именно для того, чтобы направлять и указывать путь всем верующим.